Переход на другие орудия лова, требовал обучения экипажа новым условиям работы. Поэтому в судовой роли появилась новая должность «трал-мастер» (специалист по работе с тралом). Не зря среди сотрудников Гослова бытовала байка, что ряд молодых матросов при оформлении на работу в отделе кадров на традиционный вопрос: «Ловили ли раньше рыбу?» отвечали, не сговариваясь, приблизительно одинаково:
— Да, конечно, в школьные годы на удочку с поплавком…
В этой связи первые сутки с тралом занимался весь экипаж, обучаясь не сложным, но достаточно специфичным условиям труда.
С периодичностью в два часа осуществлялся подъём трала на палубу, поэтому вскоре вымотавшийся полусонный экипаж был переведён на двухсменный режим работы. В промежутках между подъёмами трала рыбаки, не раздеваясь, падали на кормовую площадку и засыпали, работа по тралению обычно продолжалась непрерывно с шести утра до полуночи. Субботние и воскресные дни при этом были обычными рабочими днями. Среди рыбаков ходила поговорка по поводу приостановки траления в штормовую погоду: «Задует родной — даст выходной…»
Результатом полусонной работы могли быть травмы, что иногда и случалось.
В период непогоды, когда отстаивались сейнера в порту Батуми, один из наших матросов, всегда обстоятельный и дотошный даже в мелочах, побывал на танкере, стоящим под погрузкой, для беседы с его матросами:
— Правда ли, что рабочий день на торговых судах составляет всего 8 часов, а в случае переработки или авралов выплачиваются сверхурочные, называемые «овертаймом»?
Безусловно, работа рыбаков с транспортными моряками не попадала ни под какое сравнение. Можно было только по-доброму им позавидовать. Следовал один вывод — надо учиться!
При донном тралении в трал попадала не только морская живность (морской кот, морская лиса, камбала, различные другие придонные рыбы), но также и различные предметы — глиняные черепки, бутылки, ракушки рапана, развороченная антенна от радиопеленгатора и т. п. В один из дней захватили тралом какой-то весьма большой предмет, вероятно, затонувшее судно. Пришлось вырывать трал не лебёдкой, а с разгона рвануть всем корпусом сейнера, потом, естественно, занимались ремонтом трала. Одно из судов Гослова подобным образом затралило сбитый в войну самолёт. Все такие неблагополучные места, обнаруженные при тралении, фиксировались на карте штабного судна, а позже и на картах сейнеров, получающих наряд для траления в заданном районе, как правило, у берегов Грузии.
Траловая навигация по продолжительности зависит от реальной погоды. В нашем случае она продолжалась до второй половины декабря, когда уже в северной части Чёрного моря начались морозы. Сейнеры потянулись на базу к порту Новороссийск, в основном без приличных уловов. В районе Туапсе, где вблизи береговой черты производилась заготовка дров из хвойного леса для вывоза морем, наш сейнер стал на якорь и с помощью рабочей шлюпки мы заполнили пустующий трюм ёлками к Новому году. Не возвращаться же домой абсолютно порожними! Ведь за период отсутствия реального поступления выловленной рыбы или морепродуктов заработная плата нам начислялась только 30 % от назначенных окладов.
С приходом домой теперь надлежало, наконец, будущему штурману решить — работать дальше на море или на берегу? Этого настоятельно требовала его зазноба Валентина. В этот раз при встрече она подпевала по-новому:
В смеющихся глазах прошлой грусти уже не было заметно. Как позже выяснилось, изменения произошли не случайно. А пока впереди встреча Нового, 1956 года.
К концу декабря возвратились в Новороссийск все суда Гослова. Так называемый «тюлькин» флот становился лагом друг к другу у разбитого ещё в период войны 5-го причала. С усилением морозов несение стояночной вахты было настоящим испытанием, отопления на судах не было, грелись вахтенные матросы, как правило, в крохотных камбузах, где имелись печки, работающие на дровах и на угле. Вскоре я основательно простыл, началась острая ангина. Пришлось уйти на продолжительный больничный. Сложив в сетку-авоську свой смерзшийся спортивный костюм, в виде ледяного куска, т. к. не довелось ранее где-либо его растопить и постирать, вместе с нехитрыми своими пожитками, уложенными в чемодан, но в забродных сапогах по-мушкетёрски, выехал в наш посёлок к родной матери на лечение. Новый год встретил в домашней постели, лечился.