Со времён парусного судоходства внутри пролива существовало левостороннее движение. Оказывается, у северной границы при смене сторон движения столкнулся со встречным судном югославский танкер, идущий из Чёрного моря. На танкере возник пожар, он потерял движение, был снесён течением на банки Умурьери. Второе судно было отбуксировано на рейд Ахыркапы. На танкере пожар потушить не удалось, судно погибло. В процессе интенсивного пожара на танкере движение по проливу, естественно, было запрещено. Во время нашего прохода догорала на танкере кормовая надстройка. Удивительно было видеть раскалённые красные листы металла бывшей надстройки на фоне вечернего босфоровского неба. Красоты пролива, казалось, померкли по сравнению с этой грандиозной аварией.
С выходом в Эгейское море нас встретил приличный средиземноморский шторм. В штурманской для практикантов, в лоцманской каюте, вахту осуществляли практически символично — вели прокладку по счислению. Шторм усиливался. Поэтому встречу наступающего Нового 1961 года в кают-компании отметили ускоренно и только частью экипажа. Остальные, сменяясь с вахт, отлёживались в своих каютах. На подходе к Суэцкому каналу море успокоилось, и весь остальной этот рейс проходил уже в прекрасных условиях. Штилевой переходный период в северном полушарии, когда происходит смена SW — муссона на NE-й. Это — самое замечательное время года.
После прохода Суэцкого канала становилось жарко. Вскоре включили климатическую установку. Судовой врач провела со всеми беседу о кратковременном пребывании под солнцем во избежание ожогов при загарании. Пересекли северный тропик Рака. Рейс проходит нормально. От работы главного двигателя методично вздрагивает корпус. Но однажды вдруг стало необычно тихо, слышно даже как плещутся у борта небольшие волны. Невольно сложилось несколько поэтических строк:
Первый порт захода на юге Красного моря — Ходейда в королевстве Йемен. Было видно, что этот порт ещё достраивается, медленно, арабскими темпами. Функционировал пока только один причал, у которого и был ошвартован теплоход «Солнечногорск». Увольнение в город на следующее утро экипажу и практикантам было организовано, по существующим тогда правилам, группами по 3 человека. Я попал в команду под руководством КАП ТРИ, который задержался на судне, инструктируя уходящие группы. Поэтому отправились в город одними из последних. Город Ходейда расположен в нескольких километрах от порта, добирались на мини-автобусе, который предоставил судовой агент. Впечатления от первой заморской страны оказались весьма удручающими, описаны они в стихотворении «Королевская земля»[39], из которого для примера хочу напомнить три строфы;
Практикантам причиталась крайне маленькая сумма в местных реалах. Я вскоре истратил их без всяких затруднений: купил для жены недорогой отрез на платье из материала, называемого моряками «пальмы», и трикотажную детскую кофточку с красивым цветным рисунком на груди для своей дочурки. Особая проблема на рынке оказалась у КАП ТРИ — мотался от магазина к магазину. Он впервые был за границей, получил значительно больше реалов по сравнению с практикантами и никак не мог завершить свои закупки. Бывалые члены экипажа покупали трикотажный материал целыми рулонами. За ними попытался следовать и наш КАП ТРИ. Устав мотаться за ним по рынку, я отпросился самостоятельно вернуться обратно на судно, возможно, присоединившись к какой-либо из наших групп. Увлечённый своим отовариванием, КАП ТРИ подтвердил мою просьбу вопреки предшествующему его инструктажу. Поэтому я отправился обратно пешком к порту вдоль моря — ведь денег для оплаты такси не осталось. Безлюдный песчаный берег. Жарко. С моря дует легкий бриз. Впереди видны строения порта и возвышающаяся над ними громадина нашего теплохода. Добрался на судно без проблем.
39
«Королевская земля» — из авторского сборника «Поэтические заметки», Tur Press Ltd Стамбул, 2009 г.