Далее, до встречи обоих курсов в районе к востоку от Сингапура, расстояния от входа в Малаккский пролив и от входа в Зондский пролив практически одинаковы. Следовательно, рекомендованный курс судна согласно «Океанским путям мира», оказывается, был экономически более выгодным.
Таких сравнительных расчётов капитан Л.Д. Сукорцев, конечно, тогда не проводил, хотя о возможности перехода через Индийский океан, используя экваториальный проход, наши штурманы ему подсказывали. Недоставало, вероятно, при этом у нас у всех солидного штурманского авторитета.
В процессе перехода через Индийский океан определить в штормовых условиях положение судна астрономическим методом никак не удавалось — отсутствовала нормальная видимость видимого горизонта и значительно мешала, разумеется, постоянная «болтанка» судна. Поэтому, стоя на вахте, старпом перебирал в памяти возможные варианты для уточнения положения судна в этих экстремальных условиях. Вспомнились лекции по «Мореходной астрономии» в училище, когда преподаватель кратко упомянул о возможности применения искусственного горизонта. Набросав тотчас небольшой чертёж, я получил для себя достаточно простой вывод, а именно — см. рисунок:
Налив воды в стакан, поставил его на край открытого окна и попытался секстантом «поймать» солнце с помощью искусственного горизонта в этом стакане. Как помнится, преподаватель астрономии тогда на лекции упомянул, что лучше всего в таких случаях использовать противень с налитым машинным маслом, при спокойном положении, разумеется, самого противня. Поэтому моё апробирование такого метода оказалось неудачным. Более того, при очередном резком броске судна набежавшей волной стакан с водой полетел вниз. Пришлось послать вахтенного матроса подобрать с палубы стёкла разбитого стакана, чтобы кто-то из экипажа не получил случайно травму ноги.
Впереди надстройки, перед ходовым мостиком, внизу находилась деревянная палуба, расстояние от которой до нашего открытого окна было около 6 метров. Каково же было удивление, когда вахтенный матрос вернулся с целым стаканом, который, оказывается, не разбился. Как этот стакан «приземлился» на деревянную палубу не разбившись, трудно себе представить, но как известно чудес на свете не бывает даже при таких необычных случаях. А этот факт для нас так и остался непонятным.
Штормовые условия плавания влияют на каждого члена экипажа — одни не могут даже смотреть на еду, страдая от морской болезни, другие, наоборот, проявляют повышенный аппетит. У одних появляются головные боли, а другие не могут нормально двигаться, предпочитая сохранять горизонтальное положение в койке. При этом, разумеется, все страдают от недосыпания, находясь большую часть времени в период отдыха в полузабытье.
Как-то на ходовом мостике третий помощник поделился своим опытом, как не вылететь из койки в период наиболее резких бросков судна при встрече с «девятым» валом. Заполучив по его просьбе от боцмана мягкий шнур от списанного линеметательного аппарата, он применил «шнуровку» в своей койке, пытаясь под этой импровизированной сеткой спокойно уснуть. Конечно, такой способ никто потом не одобрил, посчитав его даже опасным.
Позже, когда уже я стал капитаном на т/х «Фирюза», мне довелось услышать своего рода жалобу от первого помощника А.В. Федотова. Дело заключалось в том, что в период шторма, когда помполит принимал горизонтальное положение в койке, пережидая морскую болезнь, к нему в каюту заходили поочерёдно некоторые члены экипажа поинтересоваться его самочувствием и по другим зачастую «никчёмным» вопросам. После ухода некоторых из них первый помощник вдруг начинал слышать, как под его койкой где-то перекатывается и гремит металлический шарик от судового походного бильярда: «тур-р-р» в одну сторону, потом «тур-р-р» в другую сторону. Приходилось вставать, лазить под койкой, вылавливая этот злополучный шарик, чтобы его спрятать потом где-нибудь во избежание громыхания. Под конец шторма все шарики от нашего бильярда непонятным образом оказывались в каюте А.В. Федотова. После таких, хоть и незлобных, шуток Александр Васильевич предупредил своих друзей — старшего помощника и судового доктора, что в период шторма при их приходе в каюту он будет проверять у каждого из них карманы — с шариком они или нет?
В нашем случае в результате «болтанки» в течение 12 суток, уже было ни до каких-то шуток. Все измотались, устав чрезмерно. Поэтому при входе т/х «Долматово» в Малаккский пролив на судне установилась всеобщая тишина. Отстояв вахту, каждый из моряков тут же спешил в койку отсыпаться. Так в течение двух суток никаких игр в нарды или настольный теннис после вахт не проводилось, даже просмотры кинофильмов в эти дни, как и в период шторма, не осуществляли.