Это был, несомненно, критический период в истории Швеции. Сохранится ли государство единым или начнется период феодальной раздробленности? Этот вопрос решила страшная трагедия, разыгравшаяся в декабре 1317 г.
Король пригласил герцогов в гости в свой замок в Нючепинге, в Сёдерманланде. После пиршества герцоги были ночью захвачены в своих покоях и брошены в тюрьму. Король попытался сразу завоевать всю страну. Эрик и Вальдемар погибли в тюрьме — неизвестно, умерли ли они от голода или были умерщвлены, — но их сторонники-феодалы взялись за оружие, и вскоре большая часть шведского дворянства была охвачена мятежом. Хотя Биргер и получил помощь от Эрика Менведа, он вынужден был в 1318 г. бежать из Швеции в Данию, а его сын, Магнус, был захвачен в плен и спустя некоторое время казнен. Биргер умер в изгнании и был похоронен в Дании. Власть в Швеции захватило высшее дворянство. В политической жизни стал играть большую роль дротс Матс Кеттильмудссон вместе со вдовами обоих герцогов.
Начался период власти дворянства. Последнее вовсе и не собиралось отменять королевскую власть. Но феодалы стремились обеспечить свое господство и укрепить принцип, что Швеция — государство не с наследственной династией, а с выборным королем. Дворянством был уже намечен кандидат на престол — Магнус Эрикссон, юный сын Эрика от брака с дочерью норвежского короля. В июле 1319 г. в Упсале на собрании знатнейших людей страны и представителей крестьянства Магнус был выбран в шведские короли. Незадолго до этого Магнус получил по наследству и норвежский престол. Одновременно с избранием был обнародован замечательный документ, представлявший собой попытку наметить основы шведской конституции. Этим документом закреплялись привилегии дворянства и церкви, укреплялось положение государственного совета, давались гарантии, ограничивавшие право короля единолично распоряжаться налогообложением; теперь на каждый новый налог требовалось согласие государственного совета и народа. Авторы документа энергично подчеркивали, что Швеция — государство с выборным, а не наследственным королем, в противоположность тенденции Фолькунгов, желавших установить твердый порядок наследования престола. Так аристократия взяла власть в свои руки и использовала тринадцать лет правления при несовершеннолетнем короле для того, чтобы значительно упрочить свое положение [22].
Нужно также указать, что в Швеции издавна установилась традиция привлекать зажиточные крестьянские роды в качестве лагманов (судей-старейшин) при отправлении правосудия. Эта старая традиция сохранилась и теперь: крестьяне сотрудничали в редактировании законов свеев. В середине 90-х годов XIII в. было создано Уплаидское уложение, а в 1327 г. — Сёдерманское уложение. Именно этой редакционной работе лагманов мы обязаны в значительной степени и тем, что можем восстановить картину шведского общества времен Фолькунгов. Эта законы, как эстйётские, так и вестйётские, прежде всего, как уже указывалось, дают нам живую картину жизни крестьянства в средние века; с точки зрения филологической, они принадлежат к ценнейшим материалам для изучения средневекового шведского языка.
Имея дело со сложными проблемами внешней политики во время междоусобных распрей Фолькунгов, шведская аристократия накопила в этой области большой опыт. Она познакомилась также с жизнью и идеалами дворянства и рыцарства своего времени, о чем свидетельствует хроника Эриков, написанная в период несовершеннолетия Магнуса.
С особенным успехом этот ведущий в то время класс общества [23] действовал на протяжении первых десяти лет после избрания Магнуса королем. В Финляндии Матс Кеттильмудссон защищал Выборгский лен, граничивший с Россией, отношения с которой были надолго урегулированы мирным договором в Нотеберге в 1323 г. Когда вдова герцога Эрика, Ингеборг, и ее второй муж, дворянин Кнут Порсе, по рождению датчанин, попытались проводить свою собственную политику, регентское правительство быстро вмешалось и предотвратило втягивание страны в довольно неприятные конфликты. Но некоторые идеи авантюристической супружеской четы правительство все-таки использовало. Когда в 20-х годах XIV в. Дания переживала острый период смуты, герцогиня Ингеборг воспользовалась этим в надежде упрочить свое влияние в Дании. Ингеборг и ее мужу удалось захватить Южный Халланд и области в Зеландии. У них были планы завоевания Сконе, которые стало проводить в жизнь шведское правительство. В 1332 г. Магнус Эрикссон был провозглашен государем Сконе, а затем, на условиях уплаты Швецией выкупа, это присоединение было признано графом Иоганном Голштинским, владевшим в то время Сконе. В 1335 г., когда Магнус Эрикссон объезжал свои владения, где по старому обычаю его должны были провозгласить королем, эти владения были самыми большими, какие до тех пор знала Скандинавия: в них входили Швеция и Финляндия, Сконе, Блекинг (Северный Халланд) и Норвегия. Эти владения расширились еще больше, когда Вальдемар Аттердаг Датский в начале 40-х годов XIV в. продал Магнусу Южный Халланд. После этого Сконе уже с полным основанием осталось за Магнусом.
Чрезвычайно большое значение для объединения страны имело принятие во время царствования Магнуса Эрикссона, около 1350 г., общего «закона страны». «Королевский раздел» «закона страны» содержит первую шведскую конституцию, согласованную с идеями, которые шведское дворянство выразило при избрании короля в 1319 г. В «королевском разделе» ясно говорилось, что Швеция — государство с выборным королем, с той лишь оговоркой, что короли должны были избираться предпочтительно из королевских сыновей. Старый обычай, по которому король должен был объезжать разные области страны, чтобы быть избранным ими, остался в силе. Отношения между королем и народом [24] выражались в следующих точно сформулированных присягах, которые обе стороны должны были принести друг другу.
Присяга короля: «Он должен любить бога и святую церковь, соблюдать ее права, так же как все королевские права, права государства и всего народа Швеции. Он должен соблюдать справедливость и правду, любить и охранять их и всякую несправедливость и неправду уничтожать, основываясь на праве и своей королевской власти. Он должен быть верен своему народу и не причинять никакого ущерба ни жизни, ни телу ни богатого, ни бедного, за исключением тех случаев, когда кто-либо законным образом уличен, как говорят закон и право государства; он ни в коем случае не должен отбирать у кого-либо его имущество, кроме случаев, когда это делается по закону или законному приговору, как уже было сказано. Он должен управлять своим государством — Швецией — и править вместе со своими соотечественниками, а не с чужеземцами, как это издавна гласят старый закон и право государства…»
Присяга народа: «Весь народ, живущий в Швеции, должен принять его как короля, укреплять его власть и его королевское право. Мы должны ему повиноваться, выполнять все его приказания во всем, за что он отвечает перед богом и людьми; его дело — приказывать, а наше — исполнять. Мы должны быть ему верными и добрыми слугами, особенно в военных походах на границы страны, чтобы защищать с ним государство и страну. Народ, как это издревле было, облагается податью, он обязан уплачивать королю все свои ежегодные и установленные законом повинности и будет делать это по доброй воле, без всякого непослушания».
22
[22] В феодальном государстве политическая власть всегда принадлежит классу феодалов или дворянству, независимо от формы организации государственной власти. В данном случае феодальная аристократия добилась ограничения королевской власти с целью обеспечения самостоятельности крупных феодалов. Подобное ограничение власти короля — частое явление в истории феодального государства, ничего общего не имеющее с конституционной монархией, которая является особой формой буржуазного государства. И. Андерссон не понимает качественного отличия феодального государства от буржуазного, и поэтому для его книги характерна чрезвычайная путаница в терминологии. Так, в пределах данной главы речь идет не о шведской конституционной монархии в XIV в., а, по сути дела, о возникновении сословной монархии как особой формы феодального государства. —
23
[23] «Ведущий класс общества» в формулировке автора означает в данном случае не весь господствующий класс феодалов, а лишь феодальную верхушку. —
24
[24] Речь идет, конечно, не о народе, а о господствующей феодальной верхушке, которая фактически и пользовалась правом выбора короля, выступая от имени народа. —