Получив сообщение о смерти отца, Густав возвратился из своей поездки по Франции и всячески пытался смягчить противоречия между партиями, но эти его попытки не увенчались успехом. Партия «шляп», лишившаяся к концу 1771 г. поддержки Франции, находилась в состоянии полного упадка. Французы уговаривали теперь короля произвести государственный переворот. Кроме помощи Франции, Густав мог рассчитывать на симпатии дворянства. Когда весной 1772 г. совет партии «шляп» был распущен, эти симпатии нашли свое выражение в непосредственном союзе дворянства с королем [78]. Таким образом, силы придворной партии быстро росли. Мысль о перевороте носилась в воздухе; герцог Якоб Магнус Спренгтпортен выступил со своим планом, за ним последовали его сторонники, как, например, главный лесничий, член партии «шляп», Юхан Кристофер Толль, незадолго до того по партийным причинам отстраненный от должности после того, как партия «колпаков» снова вернулась к власти.
Большая группа офицеров и должностных лиц — дворян, положению которых угрожали разночинцы и партия «колпаков», понемногу стала высказываться за государственный переворот. Спренгтпортен представил в мае 1772 г. разработанный план действий, французский посол одобрил его; началась подготовка. Сторонники короля должны были начать наступление в Финляндии; брат Густава III, герцог Карл, вместе с Толлем должен был поднять знамя мятежа в Сконе; одновременно сам король должен был подготовить переворот в Стокгольме при помощи финских войск, после того как они благополучно выполнят свою часть программы в Финляндии и перейдут в Швецию. Тем временем король и его помощники, первое место среди которых принадлежало находившемуся под влиянием физиократов Карлу Фредрику Шефферу, работали над созданием новой конституции под лозунгом, что возвращение к «образу правления Густава Адольфа» лучше всего может послужить к умиротворению умов. Переворот подготовлялся быстро и решительно.
12 августа вспыхнул инсценированный Толлем мятеж в Кристианстаде; герцог Карл поспешил туда, якобы с целью подавления мятежа, а на самом деле с тем, чтобы присоединиться к гарнизону Кристианстада. 16 августа совет получил сообщение о случившемся. В тот же день сам Спренгтпортен совершил переворот в Финляндии. Казалось, что события развиваются в полном соответствии с планом. Но затем одна за другой последовали неудачи. Из-за противного ветра на море пришлось прекратить переброску войск в Стокгольм. Совет принял в Сконе контрмеры, так как он больше не доверял герцогу Карлу. Король также вызывал сильнейшие подозрения, и в Стокгольме были собраны войска на случай роялистского выступления. Густав III не имел подле себя доверенных лиц и был вынужден действовать самостоятельно и притом быстро. Это было для него пробным камнем, его дебютом в большой политике. Он имел поддержку прежде всего в гвардейских полках, офицерский корпус которых был настроен крайне роялистски. Вечером 18 августа король был на репетиции оперы, после чего устроил во дворце большой ужин; в течение всего вечера он сохранял полное спокойствие. На следующий день в 10 часов утра он начал первую в своей жизни большую игру. В общем она была проведена успешно. Уже после полудня того же дня все было готово: члены совета и опасные лица были арестованы; всюду мелькал опознавательный знак королевских сторонников — белая повязка на левой руке. Все видели, как Густав III разъезжает по городу верхом на коне. Совет, секретная комиссия и влиятельные члены парламента не могли оказать никакого сопротивления совершившемуся и, казалось, были парализованы. Сопротивление прекратилось или было подавлено. Даже руководители партии «колпаков» покорились, затаив чувство вражды. Так окончила свое существование конституция «периода свободы». Вместо нее была принята новая конституция, которую король разработал в течение лета. Важнейшие государственно-финансовые и прочие вопросы получили желательное для короля разрешение; в частности, он получил полномочие запретить — в целях борьбы с голодом — выработку спирта из зерна. После этого риксдаг был распущен, для того чтобы снова собраться, согласно королевскому обещанию, через 6 лет.
Обстоятельства сложились так, что в события, происходившие в Швеции, не вмешалось ни одно из государств, ранее обязавшихся защищать старую конституцию. Россия была занята разделом Польши и войной с Турцией, Пруссия — польским вопросом [79]. Дания, находившаяся под впечатлением военных демонстраций, предпринятых Густавом III, не была готова к противодействию. Англия придерживалась нейтралитета. Франция, желавшая переворота в Швеции и способствовавшая ему, помогала королю субсидиями и дипломатическими действиями. Таким образом, оказалось возможным закрепить результаты произведенного переворота. Свой новый совет король составил из представителей всех партий. Он с большим искусством проводил политику примирения; он не разрешил никаких позорящих упреков по адресу прежних партий; были запрещены всякие партийные клички, «вызывающие ненависть и враждебность».
Это время оставило заметный след в шведской науке и литературе. В 1769 г. Свен Лагербринг предпринял издание критической шведской истории, которая по-новому ставила ряд важных вопросов. Торберн Бергман положил начало крупным научно-исследовательским работам в области химии. Линней был в расцвете сил, его ученики разъезжали по всему свету, неустанно пропагандируя взгляды своего учителя. Еще в 40-х годах XVIII в. Пер Кальм направился в Северную Америку; теперь, в 60-х годах, Петер Форсскол отправился в Аравию, а Карл Петтер Тунберг — в Африку и Азию. В «период свободы» в Стокгольме и Гетеборге наблюдается расцвет музыкального творчества; у видного композитора Юхана Хельмиха Романа (умер в 1758 г.) появился ряд последователей. Музыка, которая ранее была исключительно достоянием двора и церкви, впервые заняла свое место в городской культуре.
Различные стороны жизни того времени нашли свое отражение и в литературе. Торговая экспансия этих лет внесла свежую струю в описание плавания Якоба Валленберга в Ост-Индию — «Мой сын на галере» — художественного произведения, перекликавшегося с учеными описаниями путешествий учеников Линнея. В эти годы Карл Михаэль Бельман написал большую часть «Писем Фредмана», хотя они были опубликованы позже. Сменяющие друг друга периоды процветания и упадка Стокгольма, бюргерское рококо, смешанное со старинным стилем XVII в. — все это нашло свое отражение в его поэзии. Радостный пейзаж, цветущий и беспокойный город, легкомысленная бюргерско-богемская группа, в которой своеобразно переплетаются черты изящества и грубости — Бельман запечатлел все эти картины, хотя стилизация в его поэзии часто преобладает над реализмом. Ничего подобного не было в Швеции с тех пор, как в «Хронике Эриков» и в произведениях святой Биргитты четыре столетия тому назад нашла отражение рыцарская и религиозная культура средневековой Швеции.
Глава XXVII
ГУСТАВ III И ПРОДОЛЖАЮЩЕЕСЯ УРАВНЕНИЕ СОСЛОВИИ
(1773–1792 гг.)
Проект переработки шведской конституции, составленный на основании учения Монтескье, был представлен еще в 1768–1769 гг. Когда Густав III искал формулировки для своей новой конституции, ему не понадобилось цитировать государственно-правовые модные доктрины века просвещения; как мы уже говорили, он просто высказывался за возвращение к «образу правления времен Густава Адольфа». Мощная реакция против абсолютизма в «период свободы» показала ему, что единодержавие в стиле эпохи Карла XI и Карла XII немыслимо. Поэтому он примирился с ограниченной монархией, хотя у него оставались сильные абсолютистские тенденции.
Конституция, которую он разработал летом 1772 г. и которую сословия приняли вскоре после государственного переворота, была неясной и противоречивой. Согласно этой конституции, управлять государством должен был король; в обязанности назначавшегося королем совета входило «советовать, но не управлять», причем на одну группу в совете возлагались функции верховного суда. Работа совета должна была протекать в очень неустойчивых формах, что существенно снижало значение этого почтенного учреждения. Сословия собирались, когда король находил это нужным, их право на утверждение налогов не было подвергнуто ограничению, но они не имели возможности контролировать управление государственными финансами и влиять на него. Сам король назначал председателей сословий. Риксдаг, так же как и король, имел право издавать законы. По новой конституции риксдаг имел две особых возможности проявлять свое влияние: его согласие требовалось для объявления войны, а также для взимания налогов на ограниченный срок; по истечении этого срока возникала необходимость созыва нового риксдага; ему подчинялся государственный банк.
78
[78] Сложившаяся в 1771–1772 гг. революционная ситуация в стране заставила дворянство отказаться от политических принципов «периода свободы». Господствующий класс считал усиление королевской власти и переход к абсолютизму единственным для себя спасением против надвигавшейся революции. Этим и объясняется успех Густава III. —
79
[79] Пруссия ничего не имела против государственного переворота в Швеции, который ослабил политическое влияние России в Скандинавии и на Балтийском море. —