Этот большой и спорный вопрос оставался неразрешенным вплоть до середины 60-х годов XIX в. Неразрешенной оставалась также в основном социальная проблема, о которой упоминалось ранее, именно — угрожающая стране пролетаризация деревни; разрешению этого вопроса не помогли и мероприятия по социальному обеспечению. Дело в значительной степени зависело от того, насколько возможно было улучшить снабжение страны, другими словами — достигнуть общего экономического подъема.
Хотя либеральный средний класс не добился осуществления многих из своих важнейших целей и не осуществил никаких серьезных изменений конституции и хотя до парламентаризма было далеко, ему все же удалось пробить определенную брешь в сословных ограничениях и добиться большей свободы экономического развития.
Одновременно с этим политическим и экономическим подъемом в Швеции создавалась буржуазная литература, реалистически отображавшая общество и пропагандировавшая «новый дух времени». Лирические и романтические произведения, писавшиеся главным образом в стихах, сменились прозой, отображавшей действительность; роман стал важнейшей художественной формой. Карл Юнас Лове Альмквист в 30-х годах создал целый ряд прозаических произведений, в которых говорил о различных актуальных проблемах, жизни шведского народа и «шведской нищете» — наиболее жгучем вопросе того времени. Фредрика Бремер и Эмилия Флюгаре Карлен описали шведские будни; первая коснулась женского вопроса, вторая дала описание жизни рыбаков, купцов и контрабандистов западного побережья Швеции. Таким образом, рост значения средних классов нашел свое отражение и в литературе. Перелом был особенно заметен благодаря тому, что представители романтизма и члены «Ёты» — впрочем, большей частью также происходившие из средних классов — умерли в середине века: Валлин, Тегнер, Гейер и Ханс Ерта — в 1839–1848 гг., Аттербум — в 1855 г.
Глава XXXI
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ШВЕЦИИ. СКАНДИНАВИЗМ
(1815–1875 гг.)
Пока проводилась в жизнь политика 1812 г., Швеция продолжала сохранять внешнеполитическую ориентацию, дружественную России. Изменилось положение и на западе; угроза с этой стороны, игравшая столь продолжительное время свою роль в политических расчетах Швеции, некоторое время продолжавшая существовать, пока не были возобновлены хорошие отношения с Данией, теперь, вследствие унии с Норвегией, исчезла. Никто не ожидал какого-либо нового ухудшения в отношениях с Данией, особенно после того, как спор по вопросу об участии Норвегии в государственном долге Дании был разрешен соглашением 1819 г. Таким образом, начался период мира, и Карл Юхан осторожно балансировал между Россией и Англией — двумя государствами, игравшими тогда важнейшую роль в Северной Европе, ориентируясь предпочтительно на первую. Оппозиция требовала проведения политики сближения с Англией, рассматривавшейся как противовес России. Но иногда и правительство находилось с Россией, где правил Александр I, не в очень хороших отношениях.
Между тем под влиянием национально-либеральных идей эпохи сформировалась концепция «скандинавизма», согласно которой три скандинавские страны представляли собой единое целое. Это движение за период с конца 30-х и до середины 60-х годов XIX в. сильно развилось и имело большое значение в культурной жизни Скандинавии.
В течение XVIII и начале XIX в. ученые, писатели, художники создали новую форму межскандинавского сотрудничества. Шведские и датские историки, которые раньше лишь обменивались политическими памфлетами, теперь нашли общий язык в совместной работе, например Лагербринг и Лангебек. Шведский скульптор Сергель и датский художник Абильгорд, оба неоклассицисты, были очень дружны. В начале XIX в. шведские и датские исследователи древности сотрудничали в деле создания новой науки — археологии, которая должна была пролить свет на древнейшие судьбы Скандинавии; примером этого служат Христиан Юргенсен Томсен и его шведские сотрудники и ученики. Ётицисты в Швеции и Грундтвиг в Дании под впечатлением древней скандинавской культуры стали говорить о тесной связи между современными скандинавскими народами. Тегнер в речи, произнесенной при присуждении ему ученой степени в Лундском соборе в 1829 г., рассказал о том, чему он научился у Эленшлегера, и протянул лавровый венок присутствующему датскому поэту.
Все это было ново в истории скандинавской культуры. Духовная близость Швеции с Данией не распространялась на широкие круги, но имелись предпосылки и для такого распространения. Прежде всего это коснулось студентов. В 1838 г. была необычно суровая зима, и студенты Лунда и Копенгагена ходили в гости друг к другу через замерзший Сунд; средствами новой техники был выстроен более надежный мост — установилось регулярное пароходное сообщение между Мальме и Копенгагеном. Летом 1839 г. в Копенгагене состоялась встреча шведских и датских студентов. В том же году начал выходить скандинавский журнал Фредрика Барфуда «Браге и Идун». К этому времени идеи скандинавского сотрудничества проникли уже и в политику.
Можно сказать, что мысль эта впервые оформилась в 30-х годах XIX в. когда ожидалась война между двумя великими державами, боровшимися за влияние в Северной Европе, — Англией и Россией. Карл XIV Юхан одно время намеревался проводить политику нейтралитета в сотрудничестве с Данией с целью удержать скандинавские страны вне грозящего конфликта (1834) [100]. Однако шведский король вскоре отказался от своего плана под влиянием России, которая едва ли могла извлечь из этого плана какую-либо пользу и вообще смотрела с неодобрением на эти скандинавские устремления. На этот раз никакой войны между великими державами не последовало. Но с этого времени можно констатировать все увеличивающееся чувство неприязни к русскому влиянию не только у либеральной оппозиции, но и у правительства. Вскоре после этого в южных частях Дании разгорелась борьба национальностей, и тогда, в условиях русского давления на Швецию и немецкого — на Данию, правительство стало проводить линию скандинавизма и в политике.
Оскар I имел ясно намеченный план — сменить русскую ориентацию английской; в этом вопросе, как и в ряде других, он в начале своего правления действовал в согласии с либеральными кругами. Скрытой причиной этой новой внешней политики было отчасти укрепление экономических связей с Англией в середине века, о чем будет речь ниже. Важную роль сыграло также стремление Оскара I усилить внешнеполитическое влияние Швеции и свое личное влияние.
За год до смерти Карла Юхана в Упсале состоялось большое собрание скандинавских студентов (1843), правда, еще без участия норвежцев; это явилось началом оживленных встреч такого рода. В 1845 г. С. В. А. Страндберг выступил перед студентами в Лунде со своим знаменитым реваншистским стихотворением против России. Одновременно происходили важные события и в Дании. Когда весной 1848 г. Пруссия и Германский союз оказали помощь восстанию в Шлезвиге и Гольштейне и на пасхе принудили к отступлению датские войска, в шведских кругах, склонных к межскандинавскому сотрудничеству, появилось стремление что-либо совершить, не ограничиваясь одними торжественными речами. Оскар I решил, что пришло время действовать. В начале мая на заседании секретного комитета только что собравшегося риксдага он выдвинул свою программу: никакого прямого вмешательства в вопрос о герцогствах; в том случае, если немецкие войска будут угрожать Ютландии и островам, в помощь Дании должно быть послано 15 тыс. солдат. Получив одобрение риксдага, он вслед за тем информировал Пруссию о политическом курсе, которому он намерен следовать. Когда по тому же пути пошла и Россия, оказавшая давление на Пруссию, прусские войска, еще до прихода шведских войск, начали очищать занятые области Ютландии; уже одна дипломатическо-военная демонстрация оказала Дании некоторую помощь. В начале июня шведские войска начали высадку в Фюне (сначала 4 тыс. человек); более крупные силы находились в Сконе в состоянии боевой готовности. Перемирие между Данией и Пруссией (Мальме, 1848 г.) было заключено главным образом благодаря посредничеству Оскара I, поддержанного нейтральными державами. Когда в 1849 г. снова разразилась война, Оскар не симпатизировал решению датского правительства и не счел возможным помогать ему так же, как в прошлом году, но он энергично действовал дипломатическими путями в целях достижения соглашения. И в дальнейшем Швеция также играла известную роль в урегулировании датско-прусских отношений: после предварительного мира 1849 г. 4 тыс. шведских солдат заняли Северный Шлезвиг и оставались там до заключения окончательного мира в 1850 г. Вместе с великими державами Швеция приняла участие в подписании Лондонского протокола 1850 г. и соглашения о престолонаследии 1852 г. Возможно, Оскар I надеялся на то, что он сам станет датским престолонаследником и, таким образом, подготовит создание нового скандинавского единого государства, но об этом у нас нет достаточных сведений. Каковы бы ни были намерения Оскара I, но в год датского кризиса ему пришлось констатировать, что влияние России в североевропейских делах было еще исключительно сильным и ее политика в датском вопросе в значительной степени являлась решающей. Эти уроки 1848–1850 гг. определили будущую внешнюю политику шведского короля, которую он теперь, более чем когда-либо ранее, решил проводить в жизнь по-своему.
100
[100] В данной формулировке выражается мысль, будто политический скандинавизм с момента своего возникновения в 30-х годах XIX в. имел единственной целью сохранение нейтралитета трех скандинавских стран, но в следующих фразах автор вынужден признать, что скандинавизм — политическое направление, открыто враждебное России. В то же самое время скандинавизм, как его понимали руководители внешней политики Швеции, стал угрозой государственной независимости Дании и оправданием национального угнетения союзной Норвегии. —