Доходы храмов считались достоянием всей общины. Небольшую часть их отчисляли в качестве вознаграждения духовным лицам. Остальное тратилось на благотворительные нужды.
Местная сангат следила за деятельностью настоятелей храмов. Если махант нарушал предписанные религией правила, то община смещала его и назначала другого. Такие случаи были известны в Золотом храме в Амритсаре, гурдварах Анандпура, Гандивинда, Хафизабада [57].
После английского завоевания положение изменилось. Колонизаторы, учитывая сложность "освоения" Пенджаба, стремились создать прочную политическую опору среди верхушки феодального класса и духовенства. Крупные пенджабские феодалы и князья сохранили в основном свои личные владения, впоследствии увеличенные за счет новых пожалований.
Что касается сикхского духовенства, то англичане значительно усилили его положение, предоставив ему ряд привилегий, которыми раньше оно не пользовалось. Колониальные власти жаловали сикхским храмам крупные денежные суммы, а также земли в размерах, во много раз превышавших пожалования сикхских правителей[58]. Храмы получали большей частью суходольные земли. Но благодаря довольно широкому ирригационному строительству в колониальном Пенджабе сикхские гурдвары оказались владельцами плодородных, хорошо орошаемых земельных массивов. Храмовые земли обрабатывались арендаторами и приносили немалый доход. Так, гурдвара "Нанкана Сахиб" (недалеко от Лахора) к 1917 г. стал одним из богатейших храмов провинции. Его ежегодный доход повысился с нескольких сотен до десятков тысяч фонтов стерлингов.
Однако доходы храмов, вопреки требованиям сикхской религии, тратились теперь не на содержание храмов и нужды общины, а присваивались самими священнослужителями. Английская администрация при проведении кадастра регистрировала храмовые земли как пожалованные не гурдварам, а настоятелям в полную собственность. Так при прямой поддержке колонизаторов маханты превратились в крупных землевладельцев, а их должность стала наследственной [59]. Пользуясь поддержкой английских властей, маханты все меньше считались с общиной. К этому надо добавить, что управление четырьмя главными сикхскими гурдварами, находившимися в Амритсаре, Анандпуре, Патне и Нандере, осуществлялось английской администрацией, которая прямо назначала своих ставленников на должности махантов.
Обособленность от общины сикхского духовенства еще больше усиливалась тем, что подавляющее число махантов относилось к секте удасиев.
Удасии наряду с некоторыми другими сикхскими сектами (мины, ралия рам и др.) не признавали сикхизм самостоятельным вероучением и считали его одним из течений индуизма. Эта секта возникла в XVI в. Ее основателем по преданию считался Шри Чанд, старший сын Нанака[60]. По-видимому, удасии представляли торгово-ростовщическую верхушку сикхской общины. Они не принимали активного участия в деятельности секты[61]. Удасии не признавали преобразований Говинд Сингха и отказывались носить знаки внешнего отличия, которые установил последний гуру для членов хальсы (длинные волосы и бороды, особая одежда и пр.). Поскольку своим внешним видом удасии ничем не отличались от индусов, они не подвергались преследованиям со стороны Моголов. Поэтому они оказались на положении хранителей сикхских святынь в то время, когда сикхи были объявлены вне закона. "Только одни удасии пользовались прежним доверием (Моголов — Н. С.). Будучи некрещеными и "не от мира сего", они были в безопасности от преследований Моголов, поскольку с ними не было столкновений по вопросам веры, их сочли весьма подходящими в качестве настоятелей сикхских храмов. Следует сказать, что в эти мрачные дни сикхской истории, когда простые сикхи находились вдалеке от своих родных мест или же сражались на поле боя, эти бескорыстные монахи поддерживали горящий факел сикхизма", — так в весьма романтическом духе пенджабские ученые Теджа Сингх и Ганда Сингх описывают утверждение в гурдварах секты удасиев [62]. И после победы сикхов, в период существования независимого пенджабского государства, члены этой секты по традиции избирались настоятелями храмов.
В дальнейшем удасии все дальше отходили от сикхизма, возрождая индусские обряды и обычаи. "Они (удасии. — Н. С.), — пишет Иббетсон об этой секте, — носят тилак, или знак касты, отвергают "Грантх" гуру Говинда и почитают "Ади Грантх" баба Нанака"[63]. В середине XIX в. влияние секты значительно возросло, ибо ее вероучение как нельзя больше устраивало сикхскую знать, а затем и колонизаторов.
62
Teja Singh and Ganda Singh,