9 апреля 1992, вся моя бригада в парадной форме приняла присягу. Могу добавить, что в составе бригады 85 % офицеров были россияне. Газета «Красная Звезда» опубликовала статью, в которой было отмечено, что бригада была единственной частью ЧФ, которая приняла присягу с соблюдением всех законов воинских уставов.
Со временем, стало ясно для чего держали бригаду в запасе. Таким образом, новый командующий ВМС контр — адмирал Б.Кожин получил под командование единственное боеспособное подразделение с полным комплектом вооружения, снаряжения и оснащения, а также с комплектом руководящих документов.
Руководство ЧФ в течении недели хранило «гробовое» молчание, но это было затишье перед бурей. Все началось со звонков начальника разведки ЧФ из Севастополя. Сначала уговаривали одуматься, взывали к совести. Потом дошла агентурная информация о готовящемся захвате острова Первомайский (базы бригады). Мной были предприняты меры по повышению боеготовности подразделения и сделан предупреждающий звонок в Севастополь, что в случае попытки захвата острова, Черноморский флот получит «свою» Брестскую крепость. Командование ЧФ имело представление о боевых возможностях бригады и дальше угроз дело не пошло.
Но в самом Севастополе события развивались очень бурно и стремительно. Командующий ВМС Украины и его организационная группа были только сформированы, практической силы не имели, и противостоять такой военной машине как ЧФ просто не могли. На офицеров, пожелавших принять присягу Украине, командование ЧФ оказывало сильное давление, вплоть до снятия с квартирного учета и увольнения в запас.
По оперативной информации командование ЧФ, желая противодействовать переходу частей под юрисдикцию Украины, было готово на самые радикальные меры, вплоть до вывода бронетехники 810-й бригады морской пехоты на улицы города Севастополя. Как показали дальнейшие события при переходе СКР-112 в Одессу, эта информация была вполне достоверной.
Руководство вооруженных сил Украины приняло решение направить в Севастополь подразделения нашей бригады в роли «сдерживающего противовеса» и снятия давления на только формирующуюся организационную структуру ВМС Украины. В район Севастополя были направлены артиллерийский катер, большой водолазный морской катер с водолазной техникой и подводными носителями типа человек — торпеда.
По прибытии в Севастополь подразделения расположились в Казачьей бухте и организовали водолазные спуски на носителях на глазах у всего города. После этого я встретился с командиром 810-й бригады морской пехоты, с которым совсем недавно решали совместные задачи. В ходе личной беседы мы приняли решение избежать противостояния любой ценой.
Через день меня пригласил к командующему Черноморским флотом адмиралу Игорю Касатонову. Доложив, начальнику Генерального штаба Вооруженных сил Украины о предстоящей аудиенции и получил рекомендации, если возможна провокация лучше не встречаться. Но все — таки принял решение ехать. Расположение комнат и коммуникаций штаба знал наизусть, четыре года службы прошли здесь и, на всякий случай, разместил вблизи штаба две боевые группы.
В назначенное время на контрольно — пропускном пункте штаба меня встретил начальник разведки ЧФ контр — адмирал В.Соловьев и сопроводил в кабинет командующего флотом. Адмирал И. Касатонов начал со слов: «Товарищ Карпенко, Вы нанесли удар Черноморскому флоту и мне лично в спину». Я ответил: «Что поделаешь, товарищ адмирал, спецназ всегда наносит удар только в спину». Адмирал: «Вот видите, Вы даже в моем кабинете говорите больше, чем я» «Извините, товарищ адмирал, этого больше не повториться». Адмирал «Ну, что с Вами говорить, идите». Через пять минут я был уже за пределами штаба и дал группам отбой.
Так прошла моя первая встреча с адмиралом И. Касатоновым, цель которой я сначала не понял. Но проанализировав не только разговор, но и ситуацию в целом, пришел к выводу, что командующий хотел лично убедиться в решительности и готовности наших подразделений к фактическим действиям. Через двое суток мы убыли к постоянному месту дислокации в город Очаков.