Около тысячелетия спустя после первой миграции новый поток племен из пустыни привел амореев на северные равнины Сирии. Эта миграция охватывала и народ, который позднее участвовал в оккупации приморской равнины и называл себя ханаанеями, а греки, с которыми они вели торговлю, звали их финикийцами.
Между 1500 и 1200 годами до н. э. третий исход из Аравии привел арамеев в Келесирию и Дамаск и расселил евреев по южной части страны. Около 500 года до н. э. еще один поток аравийцев привел к образованию к северо-востоку от Синайского полуострова Набатейского царства со столицей в Петре, достигшего впоследствии при покровительстве римлян необычайно высокой степени развития.
Последний громадный поток нахлынул из Аравии уже в начале VII века н. э., подняв знамя ислама и охватив не только Сирию, но и весь остальной Плодородный полумесяц, а также Египет, Северную Африку, Персию и даже Испанию и части Средней Азии. Эту миграцию в качестве исторического довода приводят сторонниками теории об Аравии как прародине семитов. К нему они добавляют лингвистический довод о том, что арабский язык во многом сохранил самое близкое родство с семитским материнским языком, в который все семитские языки когда-то входили в качестве диалектов, а также психологический довод о том, что аравийцы, особенно жители пустыни, сохранили в себе чистейшие семитские черты.
Эти человеческие разливы, разделенные между собой примерно тысячей лет, – именно такой срок требовался, чтобы до краев заполнить человеческий резервуар Аравии, – иногда называют волнами. На самом деле они больше похожи на другие передвижения народов в истории, которые начинаются с того, что с места снимаются лишь несколько человек, за ними следуют другие, потом их становится все больше, пока течение не достигает пика, а затем не начинает отступать. Время миграции – это время ее пика или тот момент, когда она становится явно выраженной, хотя в действительности могла занимать десятки лет до и после этого момента.
Глава 7
Амореи: первая крупная семитская общность в Сирии
Из крупных семитских народов, искавших и нашедших себе новое место под солнцем в Сирийском регионе, первой была группа, самоназвание которой нам неизвестно, однако восточные соседи-шумеры звали ее амореями. Следовательно, это слово не семитское. Оно означает «люди с запада». Название аморейской столицы Мари, находившейся несколько ниже устья Хабура (тоже шумерское слово), этимологически идентично названию страны A-MUR-RU, MAR-TU, «западная земля»; таково же было имя и их древнейшего божества – бога войны и охоты. Позже вавилоняне стали назвать так всю Сирию, а Средиземное море для них было «великим морем Амурру».
Первое упоминание о стране амореев встречается еще во времена Саргона (ок. 2250 до н. э.) – это первое великое имя в семитской истории. Постепенно амореи начинают появляться в Центральной Сирии, Ливане и на юге вплоть до Палестины. Есть мнение, что у слов «Ливан», «Сидон» и «Аскалон» аморейские окончания. Амрит[29] на северном финикийском побережье увековечил в себе это имя. Именно в то время Сирия, за исключением отдельных областей, населенных хурритами и другими несемитскими племенами, впервые была осемичена и оставалась таковой много веков до сегодняшнего дня. До того, как Саргон захватил Амурру, его столица Мари была главным городом одной из ранних шумерских династий. Саргон сверг шумерского завоевателя Лугальзагеси из Урука, который в одной из своих надписей утверждает, что «он покорил земли от восхода солнца до заката солнца» и что «направил свой путь от Нижнего моря, от Евфрата и Тигра до Верхнего моря». В течение XX века город и страна вокруг него стали аморейскими по населению, культуре и правительству. Семитским захватчикам пришлось поселиться среди более древнего и более цивилизованного месопотамского общества, и можно предположить, что до того момента они скитались по северным территориям и Бекаа как бедуины, следуя за своими стадами.
Этот переход от пастушеской к земледельческой стадии запечатлел шумерский поэт, который жил незадолго до 2000 года до н. э., когда амореи оккупировали Вавилонию:
Возможно, кочевали они в основном на ослах; верблюды были еще не так широко распространены как домашние животные. В XVIII веке ослы у них по-прежнему использовались для жертвоприношений.