Города имели небольшую площадь. Гезер и Хацор, два из крупнейших, охватывали 15–16 акров (6–6,5 га); Иерихон – только шесть (2,5 га). Определяющим фактором при выборе места могла быть гора, удобная для организации обороны, или близость источника воды. Однако стена Гезера, как показали современные раскопки, имела толщину в 16 футов (4,8 м); валы Иерихона возвышались на 21 фут (6,5 м). Таковы были могучие ханаанские крепости, напугавшие шпионов Моисея. Главным оружием обороны ханаанеев была боевая колесница, которую они же и завезли в страну. Лошади появились примерно во времена гиксосов (ок. 1750 до н. э.). Кроме того, наступательное оружие включало в себя лук и стрелы с бронзовыми или кремневыми наконечниками, короткий кинжал, изогнутый нож – остатки всех этих видов оружия были найдены – и тяжелую дубинку из твердой древесины.
Сельское население, очевидно, было немногочисленным, и общее число жителей доизраильской Палестины не могло превышать четверти миллиона. Города просто росли, не следуя по заранее установленному плану. Для ханаанских построек XV века до н. э., раскопанных лопатой археолога, в целом характерно плохое качество и неправильная планировка. Бедные дома были тесными и перенаселенными, как бывает и по сей день в старых деревнях. У состоятельных людей дом имел центральный двор, вокруг которого толпились постройки. У некоторых, очевидно, были свои амбары и резервуары для воды.
Некоторые города – Арад, Сидон, Тир – имели двойную линию обороны. В каждом случае их жители занимали поселения-близнецы, одно на материке, где они торговали и растили свои сады, а другое – на близлежащих островках, куда они бежали в случае если, например, стаи ассирийских волков прорывались через горные перевалы. Арадяне, чье приморское поселение в эллинистические времена получило название Антарад[56], сгрудились на своем скалистом островке вроде Манхэттена в миниатюрных «небоскребах». Их изобретательность проявилась в том, как они наладили снабжение водой для своего острова. Дождевая вода с крыш хранилась в цистернах и пополнялась из подводного источника путем погружения над ним огромной перевернутой воронки, к которой прикреплялся кожаный шланг. Это, пожалуй, самые ранние сведения о пресноводном подводном источнике.
Тир на островке был «построен почти одинаково с Арадом»[57]. Островок соединялся с материком земляной насыпью длиной в полмили, которую возвел Александр во время осады. Недавние раскопки под морем и сделанные с воздуха фотографии показывают, что главная гавань располагалась с южной стороны острова, что защищающий ее волнорез, теперь находящийся на глубине 50 футов под поверхностью (15 м), имел 750 метров в длину и около 8 метров в толщину и что надо всем возвышались городские стены с отдельно стоящими башнями на концах. Эти массивные сооружения предположительно были воздвигнуты царем Хирамом, современником Соломона, при котором город достиг своего расцвета. Это сделало Тир одним из самых сильных портов в восточной части Средиземноморья. Однако и тогда, и всегда он стремился к торговле и богатству, а не новым землям и завоеваниям.
Северный брат Тира Сидон стоял на мысе, выбранном – в том нет никаких сомнений – из-за превосходной гавани, образуемой рядом крошечных островков, впоследствии соединенных искусственными насыпями. Эта гавань находилась на севере; на юге была еще одна гавань, называемая Египетской, большая, но менее безопасная. Стена защищала часть города, расположенную на суше. Его нынешний замок Калаат-эль-Бахр («морской замок») обязан своим происхождением крестовым походам и возведен на самом крупном из островков. В начале XVII века ливанский эмир Фахр ад-Дин аль-Мани распорядился завалить вход в древнюю гавань, чтобы не дать подойти к городу османскому флоту.
Политическая изоляция этих городов-государств, отражающая физическую раздробленность страны, в лучшем случае могла быть преодолена лишь временно и локально при главенстве одного из городов, добившегося политической гегемонии. Порой общие интересы способствовали добровольному формированию федераций. Угарит в конце XVI века до н. э., Губла в XIV, Сидон с XII по XI, после него Тир, а затем Триполи в V веке играли роль таких лидеров. Города объединялись в первую очередь перед лицом надвигающейся опасности, образуя союзы и альянсы. Один из немногих задокументированных союзов потерпел разгром от рук Тутмоса III в Мегиддо в 1479 году до н. э., но возглавлял коалицию далекий Кадеш на Оронте. Век спустя письма из Телль-эль-Амарны выдают не только отсутствие согласованных действий, но и попытку со стороны финикийских царей снискать милость египетского владыки за чужой счет. Большинство из этих царей обращались к фараону лично и индивидуально. На протяжении своей долгой истории ханаанеи доказали, что они – миролюбивый, а не воинственный народ. Их интересы сосредотачивались в области торговли, искусства и религии, а не войны. Как правило, их города склонялись перед захватническими ратями из Египта, Вавилона, Хеттского царства, Персии или Македонии. Они покупали неприкосновенность от ненужного вмешательства в свои дела путем уплаты дани и надеялись, по крайней мере, отчасти компенсировать ее расширением рынка во внутренних районах.
56
Тортоса крестоносцев, современный Тартус, севернее Амрита, где все еще можно видеть некоторые из самых замечательных руин финикийских времен – святилище и гробницы.