К и.-е. *bhrātēr восходит слав. brаtrъ, bratъ[357]. Наличие друх вариантов обычно объясняют диссимиляцией bratъ < bratrъ[358] при сохранении также старых недиссимилированных форм: чешск. bratr, диал. вост. — ляшск. brater[359], словенск. bratər[360]. Другое объяснение предусматривает для и.-е. *bhrātēr древнее отпадение −r, ср. *mātērt *dhughətēr, после чего и дальнейшая история слова должна была сложиться аналогично истории *māte-, *dikte- в славянском, с той лишь разницей, что мужское название *brātē- неизбежно должно было перестроиться по о-основам[361]; согласный −r- в bratrъ вторичен и проник из косвенных падежей. Видимо, так же рассуждает Ю. Курилович[362]. предполагая следующую парадигму склонения в балто-славянском: *brote, *broteres, *broteri, *broterimi. Это объяснение не опирается на очевидные доказательства вроде парадигмы мати, матере, матери. Далее, трудно согласовать о-основу *bratъ < *bhrātē- с r-основами косвенных падежей в пределах одной парадигмы склонения. В слав. *bratrъ можно видеть форму, аналогичную санскр. *bhrātr- с нулевой ступенью гласного в последнем слоге, ср. известное для этих имен чередование −ter: −tor-:-tr. В слав. *bratrъ наблюдается редукция последнего слога и.-е. bhrātēr, балто-слав. *bratera-s[363]. Однако А. Лескин[364] объясняет слав. bratrъ не редукцией е, а образованием из слабых падежных форм *bratre и под. Важно отметить, что как сохраняющее древнее −tr- слав. *bratrъ, так и диссимилированное *bratrъ давно перестали быть r-основами, перестроившись по о-основам. Это явление часто отмечается для славянского и трактуется именно как выравнивание по наиболее влиятельным типам основ славянского языка. Нечто подобное мы видим в судьбе немногих индоевропейских имен на −ter в хеттском клинописном языке, где они тоже перешли в тематическое склонение общего рода на −as: uestaras ‘пастух’, akkutaras ‘тот, кто пьет’. Поэтому не совсем точна характеристика, данная этому факту у А. Мейе, который говорит о славянских формах как производных. Так, bratrъ, bratъ он считает тематическими производными от *bhrāter (нетематического на −r), причем любопытно, что и это преобразование он хочет объяснить забвением древнего «аристократического» словаря в балто-славянском[365].
В «Этимологическом словаре латинского языка» А. Эрну и А. Мейе[366] славянские и балтийские формы также признаются производными от индоевропейского названия брата. Следовало бы как раз в данном случае отметить различие между этими языками. В то время как славянский непосредственно продолжает индоевропейскую форму (*bratrъ < *bhrātēr), балтийский, действительно, обнаруживает только производные формы: литовск. brolis, латышск. bralis ‘брат’. Уменьшительное литовск. broter-elis ‘братец’ позволяет восстановить для балтийского положение, близкое славянскому, и констатировать выравнивание r-основы по а-основам балтийского, которые соответствуют славянским мужским о-основам. Так, broter-elis < *brotera-s = *bratro-s в слав, bratrъ. *broteras сохранилось еще в литовск. brotcrauties ‘брататься’, ср. bada-s ‘голод’: badauti ‘голодать’. Ср. еще др.-прусск. bratrikai.
Современные балтийские названия брата — литовск; brolis, латышск. bralis — представляют собой поздние образования, сокращенные в речи из более длинных, типа литовского уменьшительного broterelis[367]. Иначе интерпретирует их Миккола[368]: литовск. brolis < *bratlis < *bratris. Это чисто механическое восстановление форм не считается с достаточно ясными образованиями литовск. brozis ‘двоюродный брат’ из brotuzis, которые наглядно демонстрируют возможность brolis < broterelis. Форма литовск. brolis показывает, что первоначально это было слово с уменьшительным значением, ср. аналогичное fratello в итальянском[369]. В отношении ударения славянский обнаруживает точное соответствие и.-е. *bhrātēr, ср. неподвижное ударение корня в русск. брат, бpаma, акутовое ударение сербск. брат, т. е. слав. *bratъ, *bratrъ[370].
По славянским языкам: ст.-слав. братръ, братъ, др.-русск. братъ, русск., укр., белор. брат, польск. brat, кашуб. brat, прибалт.-словинск. brat, в.-луж. bratr, brat, чешск. bratr, словацк. brat, словенск. brat, сербск. брат, болг. брат.
Значение названия брата в славянской родственной терминологии состоит также в том, что в славянских языках существует очень много разнообразных производных от этого слова, которые обозначают различные виды кровного (главным образом) и свойственного родства.
Ст.-слав. братана ‘έξάδελφος, neptis’, братаништь ‘έξάδελφος, neptis’, братанъ то же, братаньць ‘nepos’, братеникъ ‘frater’, братеньць ‘nepos’, бротоучада ‘έξάδελφος, nata ex fratre’, братоучѧдо ‘άδελφιδους, filius fratris vel sororis’, братоучѧдъ то же[371].
Др.-русск. братана ‘дочь брата’, братаничь, братичь ‘сын брата’, братанъ ‘двоюродный брат’, ‘сын брата’, братаньна ‘дочь брата’, братеникъ, братеничь, братьньць ‘брат’, братичичь ‘сын брата’, братичьна ‘дочь брата’, браточинъ ‘сын брата или сестры’, братuчада, братачада ‘дочь брата’, братuчадие ‘сын или дочь брата’, братучадо ‘сын брата’, братучадь то же, самобратъ ‘родной брат’, дв. ч. самабрата.
Русск. брателъница ‘родственница’, братан ‘брат’, братабниха ‘жена братана’, братанич то же, что братан, братанник ‘двоюродный брат’, братейко ‘брат’, братунька, братушка ласк., братан ‘двоюродный брат’, двухродный братан ‘троюродный брат’, братан ‘троюродный брат’, брателко ‘брат’, братенек ‘двоюродный брат’, братуха ‘брат’, братейник, братенник ‘брат’[372].
Укр. братанич ‘племянник по брату’, братина, братава ‘братняя жена’, брат у парших ‘двоюродный брат’, брат у других ‘троюродный брат’, ср. староукр. братъ въ другихъ ‘дядькiв або тiтчин син’, братан, братанецъ ‘племянник по брату’.
Белор. братавая ‘жена брата’, брат першей стрэчи ‘двоюродный брат’, брат другой стрэчи ‘троюродный брат’, братанiч ‘племянник’, браценiк ‘двоюродный брат’[373].
Польск. pobrat, pobratek ‘двоюродный брат по дяде, тетке’.
В.-луж. bratranc ‘Vetters Sohn’, bratrowc ‘Neffe’, bratrowka ‘Nichte’.
Др. — чешск. bratranatko ‘bratrovo neb sestrino dite’, bratrenec ‘bratr’, ‘pribuzny’, чешск. bratranec ‘сын брата, племянник’, диал. bratranek то же, planej bratrdnek ‘неродной племянник’[374].
Словацк. bratranec, bratenec, bratranec ‘племянник по брату, сын брата’, bratanica ‘племянница’, bratnicka ‘племянница’, bratnik ‘племянник, сын брата’, bratrovec, bratovec ‘сын брата, племянник’, bratovica дочь брата’, bratova, bratina, bratrovska ‘жена брата’.
Словенск. bratan ‘сын брата, племянник’, bratic то же, bratana, braticna ‘дочь брата, племянница’, bratrana, bratrancek, bratranec, bratraneic ‘племянница, племянник’.
Др.-сербск. братаньць ‘племянник’, братоучедь то же, братѢньць ‘брат’.
Сербск. братаниħ, братанац ‘сын брата’, братиħ то же, братаница ‘дочь брата’, братичина то же, братинац ‘брат од стрица’, братучеда ‘сестра од стрица’, првобратучеди ‘двоюродные братья’, другобратучеди ‘троюродные братья’, mpeħe- и четертобратучеди[375].
Болг. британец, брйтанче, бpаmeнeк ‘племянник, сын брата’, братаница ‘племянница, дочь брата’, братовица ‘невестка, жена брата’, братовчед, първи братовчед ‘двоюродный племянник’, втери братовчед ‘троюродный брат, сестра; внучатный племянник, −ца’, братовчедка ‘двоюродная племянница’.
При всем многообразии словообразования значительная часть слов представляет аналогичные типы: *brаt(r)апьсь, *brat(r)anъ, *brat(r)ovьcь, хотя ими объединяется лишь часть названий[376]. В русском языке вся масса названий является достоянием народных говоров. Признавая за суффиксами определенную модифицирующую роль, следует отметить, что на двоюродных, троюродных братьев в сущности распространялось обозначение брата, что отражает состояние, видимо, характерное для древности[377]. В славянской терминологии родства отмечается особенно широкое распространение этих форм от названия брата и сестры[378].
Столь же обильные производные от названия брата, обозначающие детей брата, племянников, неродных братьев, сестер, представлены в литовском, где их словообразование часто аналогично структуре соответствующих названий славянского. Ср. литовск. brolikas ‘сын брата’, brolykas то же, brotusis то же, brolecia, brolycia ‘дочь брата’, broliavaikis, brolavaikis ‘племянник’, brolenas ‘сын брата’, brolaitis, brolietis, brolytis, broliunas то же, pusbrolis ‘двоюродный брат’, brolaitis ‘двоюродный брат’, brolainis ‘сын брата матери’[379].
Заслуживают внимания особые производные формы от слав. *bratrъ, возникшие путем диссимиляции: чешск. bát’a, bat’а ‘старший брат’[380], болг. бате, батю, бае то же, сюда же диал. бака, бае ‘муж сестры по отношению к ее младшему брату’[381]. Формы bat’а уже приходилось касаться выше, остальные — бака, бае — представляют собой еще более поздние образования с ласкательным значением. Этим названиям в известной мере аналогично по своему образованию, например, нем. Buhle ‘любовник, возлюбленный’, которое тоже является диссимилированным производным (через *bhratк > *bhralo- > *bhalo-) от обозначения брата[382]. Ср. близкое по происхождению сербск. диал. бала, бале, ласкательное название старшего члена задруги[383].
Со стороны значения интересно русск. диал. побратим ‘брат’[384], представляющее собой результат забвения производной формы.
Прямым наследием индоевропейской древности является слав. *bratrьja: ст.-слав. братрьia — собирательное существительное женского рода[385], соответствующее греч. φρατρία. Характерно, что эта форма стала впоследствии восприниматься как множественное число, причем во многих славянских языках она стала выступать как единственное выражение множественности, вытеснив правильную форму, которая сохраняется в чешск. bratri (в то время как чешск. bratri отражает *bratrьja — через др. — чешск. bratrie), укр. брати. Особенное распространение в роли множественного числа получила в славянских языках диссимилированная форма от bratrьja: русск. братья, польск. bracia, болг. братя[386]. Употребление *brat(r)ьja как формы множественного числа наложило на него соответствующий характерный отпечаток, хотя в этом отношении колебания отмечались вплоть до недавнего времени. Ср. в польском языке, в речи современников — Ю. Словацкого и А. Мицкевича: «Tylko slowiki kowienskiej dabrowy Z bracia swoimi z Zapuszczanskiej gory…» (А. Мицкевич. Конрад Валленрод. Вступление); «…Poetow wszystkich mi uczyni bracmi, Wszystkich, — oprocz tych tylko, ktorych zacmi». (Ю. Словацкий. Бениовский.). В первом случае представлено более архаичное употребление bracia, тв. п. ед. ч. ж. р. от собирательного bracia, и согласование по смыслу: bracia swoimi. Во втором случае отражено уже более новое употребление, без смешения форм: bracmi (мн. ч.) от bracia (мн. ч.).