Когда Алан остановил лошадь, воздух разрывался от шума ликующих зрителей. Собравшийся народ не верил своим глазам. Рыцарь, которого они уже успели списать со счетов, был цел и, не считая нескольких сломанных рёбер, практически невредим, в то время как изначальный фаворит лежал на песке.
Алан слез с лошади и, подняв забрало своего шлема, помахал рукой аплодирующей публике. Кто-то смеялся, радостно выкрикивая имя победителя, кто-то не мог сдержать слёз, настолько драматично выглядел со стороны финальный поединок.
Повинуясь природному благородству, Алан повернулся в сторону лежащего на земле противника, и направился к нему, чтобы помочь подняться, если тот себе что-то повредил. Публика оценила такой исполненный простодушной доброты жест и снова зааплодировала. Подойдя к лежащему на спине Томасу, Алан протянул руку, предлагая старому воину свою помощь. Тот зашевелился, достал из-под плаща левую руку и поднял ей забрало.
— Ага, спасибо… — процедил воин и в этот момент Алан увидел, как что-то пробежало по лицу противника, а его глаза хитро сверкнули. — Увидимся в аду!
С этими словами Томас выкинул из-под плаща свою правую руку с зажатым ножом. Удар пришёлся в левый бок, чуть ниже подмышки. Не защищённое доспехами место было самым коротким путём к сердцу. Лезвие легко вошло в плоть, и Алан только лишь успел тихо ахнуть, после чего упал на колени. Чёрные доспехи стали быстро покрываться пульсирующей из раны кровью. Над ристалищем очередной раз повисла полная тишина.
За те мгновения, пока публика приходила в себя, Томас приподнялся, и прежде чем его схватила стража, успел нанести ещё два молниеносных удара в это же место. От стремительно входившего в тело ножа внутри рыцаря с такой же скоростью рвались артерии, и пульсирующая кровь струями вылетала из-под лат, окрашивая песок в красно-алый цвет.
Легендарный рыцарь не успел вскрикнуть, его слова застряли в горле, так и не найдя выхода. Молодой воин только еле слышно ахнул, несколько секунд постоял на коленях, глядя невидящими глазами перед собой, а потом упал на песок лицом вниз…
Следопыт
На следующий день после турнира Алекс проснулся от доносившихся с первого этажа дома приглушённых голосов родителей. Он приподнялся на локтях, чтобы в таком положении дать организму окончательно проснуться, как вдруг вспомнил всё, что произошло. При этом в голове особняком стояла только одна картина: лежащий на песке лицом вниз Алан Галахард, от которого оттаскивают за руки Томаса Моранда, общий шум, грязная брань, бегущие люди и брызги красных капель вокруг рыцаря.
В районе груди что-то покалывало. Он опустил глаза и увидел, что повешенный им вчера на шею коготь впился в кожу. Перед сном он забыл его снять, и теперь на груди появилась небольшая царапина.
— Плохой из тебя талисман… — разочарованно проговорил подросток, и, сняв с шеи коготь, бросил его в сундук.
Спустившись на первый этаж, мальчик с кислым видом присел рядом с отцом и после непродолжительного молчания спросил:
— Он умер?
— Я сожалею… — Альфред осторожно посмотрел на сына, удручённый вид которого вызвал в нём чувство вины. — Я как раз хотел пойти в город, что б прибраться в лавке. Пойдёшь со мной?
— Я хотел побыть дома…
Страх перед сверстниками и всё ещё стоявшее в голове позавчерашнее избиение заставляли Алекса обходить стороной город и остальные места, где можно было встретить ребят.
«Как и всегда» — разочарованно подумал Альфред, но сделал одобрительное выражение лица и утвердительно кивнул.
В это же время в Мовентауне — одной из деревушек соседнего королевства под названием Эйзенхауэр, в центре загона для овец стоял молодой следопыт с лёгкой небритостью на лице. Его голова была покрыта чёрными, едва касающимися плеч волосами, а несколько выделяющиеся на правильном лице аккуратные скулы намекали на далёкие восточные корни. Сам он был не плохо сложен и подтянут. На его тёмно-зелёную приталенную тунику с длинными рукавами и капюшоном была накинута кожаная коричневая жилетка. Одежда была подпоясана широким чёрным ремнём, с правой стороны которого крепились чёрные ножны, откуда торчала узорчатая рукоятка ножа.
Следопыт молчал и озадаченно оглядывался по сторонам. В загоне, который представлял собой стандартную огороженную брёвнами территорию размерами примерно двадцать на десять метров, не было ничего необычного. Ничего, за исключением отсутствия овец. Выбрав участок более или менее свободный от грязи, следопыт переступил с ноги на ногу в попытке размять конечности и при этом сильно не испачкаться. Однако после пролившего ночью дождя не вымазать брюки было практически невозможно.