— Что мы здесь делаем?! — не выдержал один из дозорных в момент очередного сближения.
— Пусть король катится в пекло со своими выдумками! — вместо ответа выпалил в сердцах второй дозорный. — Я заступаю на дежурства через день! Сил уже нет!
— Но ведь это же неспроста?
— Зная нашего короля… — гвардеец недовольно покачал головой, — от этого безумного старика можно ожидать чего угодно.
Вдруг воинов обдало лёгким ветром, а огонь на установленных поблизости факелах, задрожал.
— Что это было?! — насторожился первый дозорный.
— Не напрягайся ты так. Просто ветер…
В следующее мгновение раздался глухой тяжёлый звук.
— Ты слышал?! — уже не на шутку испугался первый стражник.
— Сейчас проверю… — прошептал второй и перегнулся через выступ стены, всматриваясь в темноту. — Кажется, там что-то лежит!
Стражник неспеша спустился с галереи вниз по лестнице и осторожно приблизился к обнаруженному на земле предмету. Ещё издали он смекнул, что этот внезапно появившийся объект подозрительно напоминает человеческое тело, а когда приблизился, то понял, что не ошибся. Оно лежало лицом вниз с раскинутыми в стороны конечностями. На трупе был одет чёрный плащ, которые носили королевские стражники. Присев на одно колено, дозорный осторожными движениями перевернул лежащего.
— Святой защитник! — крикнул гвардеец и повалился на спину, быстро перебирая ногами.
Земляные стены сырой камеры были покрыты омерзительным коричнево-зелёным мхом, который в полной тишине, казалось, даже издавал какие-то шуршащие звуки. Хотя, быть может, это шуршали по углам крысы или прочая живность, обитаемая здесь. Воздух отдавал затхлостью подвального помещения с напрочь отсутствующей вентиляцией. Единственным окошком, если его можно было так назвать, было мизерное квадратное отверстие размером с ладонь, которое к тому же почти наполовину закрывалось прутьями металлической решётки. Это окошко располагалось чуть выше уровня земли и выходило во двор, предназначенный для тренировок королевского гарнизона и дрессировки собак. Озлобленные и голодные псы чуяли доносившийся из отверстия запах крыс, в связи с чем то и дело просовывали туда свои морды, награждая томившего в неволе узника оглушительным лаем.
Убранство камеры нельзя было назвать богатым. Собственно, кроме пучка соломы на полу и живого ковра изо мха на стенах, там ничего не было. Этот скудный интерьер омрачался ещё больше наличием металлических цепей, которыми был прикован к стенам за ноги и руки Томас Моранд, словно дикое животное. Оковы прижимали его не вплотную, поэтому у рыцаря была возможность двигаться, чтобы разминать затёкшие части тела.
Уже второй день подряд к узнику спускался начальник королевской стражи, после посещений которого на теле неудачливого рыцаря неизбежно прибавлялись синяки и царапины. Несмотря на очевидность мотива поступка Томаса, главному королевскому гвардейцу, которому везде мерещились заговоры против короля, важно было выбить из пленника информацию обо всех лицах, так или иначе причастных к этому преступлению. При этом тот факт, что Алан Галахард не имел совершенно никакого отношения к королю, начальника стражи не волновал. Однако Томас молчал как рыба, и тихо терпел прилетавшие по телу удары.
Самое же удивительное было то, что за эти два дня он изменился до неузнаваемости. Рыцарь «сдулся» подобно воздушному шарику. Разница в размерах была столь велика, что, казалось, будто на турнире был один человек, а в темнице сидит совсем другой.
Услышав звук приближающихся шагов, Томас вздрогнул в ожидании очередного допроса. Сохранять внешнее хладнокровие становилось всё тяжелее. Чем ближе раздавались шаги, тем дрожь усиливалась. Кто-то подошёл к металлической двери камеры, после чего с противным скрипом открылось специально оборудованное в ней маленькое оконце, расположенное на уровне глаз.
— Ты там ещё не сдох? — прорычал знакомый голос, принадлежащий начальнику королевской стражи. — Ну так что, будешь говорить, или как?