В помещении вдруг стало неестественно тихо, отчего в ушах противно зазвенело. Три пары глаз жадно смотрели на выдвинутый ящик с трупом, пытаясь уловить хотя бы лёгкое движение. Напряжение с каждой секундой нарастало с геометрической прогрессией. Казалось, вот-вот что-то должно произойти, чтобы дать выход этой скопившейся энергии, но труп по-прежнему лежал неподвижно.
Алекс попытался сконцентрироваться и снова сжал рукой уже запачканный кровью коготь. Подростку показалось, что в момент прикосновения к когтю грудина трупа шевельнулась, как при коротком вдохе. Он прищурился, чтобы разглядеть получше, и в этот момент грудная клетка мертвеца резко подалась вверх. Зомби сделал глубокий хриплый вдох и приподнялся…
Юный маг от неожиданности отскочил назад. Одну руку он машинально выставил вперёд, приняв оборонительную позу, а второй продолжал сжимать коготь. Зрение мага, несмотря на внезапное потрясение, не исчезло.
— Повернись! — взял инициативу в свои руки молодой чародей.
Мертвец, словно исполнительный солдат, медленно повернул голову через правое плечо. Алекс похолодел. Алан Галахард, легендарный рыцарь, будучи мёртвым, исполняет его команды. От этой мысли подростку вдруг полегчало. Лишнее напряжение ушло, уступив место спокойствию и внутренней уверенности.
Лицо мертвеца внушало ужас. Взгляд стеклянных в красную сеточку глаз проникал в душу, заставлял сжиматься всё внутри. Мимика теперь была не такой подвижной, как при жизни, отчего лицо казалось неестественно перекошенным. Вместо ровного дыхания из горла пробивалось звериное рычание в такт вздымающейся груди.
— Хрот Всемогущий… — прошептал Эд и машинально попятился назад, прижавшись спиной к стене.
Маг, в отличие от лекаря, испытывал больше энтузиазма.
— Отлично! — констатировал он, осматривая мертвеца, который жадным взглядом уцепился за лужу крови под ногами Алекса.
— Кажется, рыцарь проголодался… — предположил волшебник.
Алекс мысленно дал разрешение мертвецу вылезть из ящика и подойти к луже крови. Живой труп тут же начал осуществлять неуклюжие манёвры по освобождению и после нескольких неудачных попыток, с хрипами и звериным рыком вылез из ниши в стене. Он тут же опустился на все четыре конечности подобно животному и принялся слизывать кровь с грязного холодного пола. Когда с ней было покончено, он выпрямился, продемонстрировав вымазанное кровью лицо.
Несмотря на это омерзительное зрелище, Алекс не испытывал отрицательных эмоций. Наоборот, он был счастлив, как никогда, и чувствовал по отношению к мертвецу исключительно тёплые чувства, сродни отцовским. Он ощущал власть и одновременно ответственность за это существо.
— Осталось ещё двое, — напомнил Джереми, указывая на стену с нишами, и Алекс тут же ментально просканировал её.
В этот раз всё случилось быстрей. Он тут же уловил чёрные ауры лежащих в нишах трупов и, когда лекарь выдвинул ящики, отдал аналогичный приказ…
— А где Тайлер? — вдруг прозвучал испуганный голос лекаря, который не мог спокойно наблюдать за тем, как из стены выбираются двое мертвецов.
— Он встретит нас на границе Эйзенхауэра, — ответил маг и, немного подумав, скомандовал: — Нам пора!
До конца дня Вуд не выходил из комнаты. Теперь все его мысли были заняты разваливающимся расследованием. Ниточка, которую он, казалось, ухватил, предательски выскользнула вместе с оборвавшейся жизнью старого рыцаря. Изюминкой же на этом, отдающим горечью торте, было доставленное ему сегодня письмо от Роберта, которое следопыт смог, наконец, прочитать только к вечеру. В нём советник сообщал о гибели отряда, отправившегося искать пропавшую группу Меченого. Особого внимания заслуживали строки, где старый ворчун приводил комментарии единственного оставшегося в живых гвардейца, который тронулся умом и твердил, будто воины порубили сами себя. В конце же письма была волнительная приписка про слухи о тёмном маге, и скором конце света.
Следопыт лежал на кровати и в ступоре смотрел на потолок, не в силах что-либо предпринять. В этот момент он был похож на неврастеника в стадии обострения. Вуд чувствовал, как самопроизвольно напрягаются мышцы его тела. Усилием воли сыщик заставлял их расслабляться, но не проходило и нескольких минут, как он с досадой замечал, что мышцы снова затвердевали от напряжения. Спустя час Вудроу почувствовал, что замерзает, и, поднеся ладонь ко лбу, понял, что вдобавок ко всему у него поднялась температура.