Во имя морально мотивированной социальной инженерии он мобилизовал самые мощные чувства — любовь к человечеству и ненависть к угнетению. Таким образом, ему удалось увлечь ярчайшие умы и самые идеалистические души, он привел к самым ужасным преступлениям нашего, да и не только нашего столетия».
Прежде чем раскрыть читателю тайну имени цитируемого автора, напомним, что во времена, когда председателем КГБ был Семичастный, партийно-политическая оценка преступлений и злодеяний 1930-1950-х годов уже была дана XX съездом КПСС. Исторической правды ради нельзя не упомянуть также и о том, что после разоблачений, прозвучавших в докладе Хрущёва, некоторые зарубежные источники по идеологическим соображениям отказались продолжать сотрудничество с органами госбезопасности СССР.
Однако вернемся к цитированию сочинения еще не названного нами американского автора: «Более того, коммунизм представлял собой ложно направленное усилие навязать общественным явлениям тотальную рациональность. Он исходил из представления, что грамотное, политически сознательное общество может осуществлять контроль над общественной эволюцией, направляя социально-экономические перемены к заранее намеченным целям. Так, чтобы история уже более не была бы просто спонтанным, преимущественно случайным процессом, но стала бы орудием коллективного разума человечества и служила бы моральным целям. Таким образом, коммунизм домогался слияния, посредством организованных действий, политической рациональности с общественной моралью».
Ну а теперь признаемся, что цитировали книгу бывшего советника президента США по национальной безопасности профессора Збигнева Бжезинского, причем ее русскоязычное нью-йоркское издание[11].
С 1966 года Бжезинский является сотрудником отдела планирования Государственного департамента США, где выступает за «более активную и дифференцированную политику» в отношении стран Восточной Европы, нацеленную на «разрыхление советского блока» и ослабление влияния в нем СССР. Полагают, что именно ему принадлежит авторство концепции «Наведения мостов», ставшей основой внешнеполитического курса США в 60-70-е годы прошлого столетия.
Будучи советником президента США Джимми Картера по вопросам национальной безопасности, Бжезинский считал, что с 1972 года соотношение сил в холодной войне стало меняться в пользу США, из чего сделал вывод, что следует проводить более жесткую «наступательную» политику в отношении СССР. С 1981 года Бжезинский — вновь советник Центра стратегических и международных исследований в Вашингтоне.
После 1992 года он активно выступает в американской печати за «упрочение геополитического плюрализма» на территории бывшего СССР. Збигнев Бжезинский — автор многочисленных научных работ, в том числе книги «План игры» (1986), в которой детально изложил стратегию антисоветского курса администрации США, направленного на ослабление и разрушение СССР — главного геополитического конкурента Америки. Жаль, что это предельно откровенное сочинение, раскрывающее метод геополитического мышления американской правящей элиты, практически не известно в нашей стране. Правда, в 1986 году эта книга была выпущена издательством «Прогресс», но поскольку вышла она в закрытой серии «Распространяется по списку», то фактически оказалась недоступной для ознакомления, причем не только широкому кругу читателей: многие члены ЦК КПСС даже не подозревали о существовании данного произведения.
Что касается мотивов предательства со стороны советских граждан, то есть смысл предоставить слово столь глубокому знатоку этого вопроса, как бывший директор ЦРУ Аллен Даллес. В 1963 году вышла его книга «Искусство разведки», адресованная представителям политической элиты Запада. В ней Даллес дал следующую характеристику перебежчикам из социалистических государств, прямо называя их дезертирами (deserters): «Я не утверждаю, что все так называемые дезертиры бежали на Запад по идеологическим мотивам. Некоторые встали на этот путь потому, что их постигла неудача в работе, другие поступили так из опасения, что при очередной перетряске государственного аппарата они могут быть понижены или могут иметь еще худшие неприятности; были и такие, кого привлекли соблазны жизни на Западе — как моральные, так и материальные… Жизнь в коммунистическом мире опротивела им, и они жаждут чего-то лучшего. Вот почему применительно к таким людям я употребляю термин „дезертир“ очень осторожно и заранее извиняюсь. Я предпочитаю называть их добровольцами».
11