Мысль, что минутой раньше он мог бы увидеть сам себя, показалась ему абсурдной и смешной.
— Как я уже сказал, я живу тут по соседству, через улицу, вон, видите, в том доме напротив, третий этаж… — опять заговаривает Вахур, но его сосед даже не смотрит в сторону окна, перебирает пальцами стакан с соком, а в уголке его рта виднеется что-то буроватое — остаток недавно съеденной пищи или же засохшая болячка.
Он меня не слышит, возможно, даже не видит, промелькнуло в голове у Вахура. То, что человек может не слышать, он допускает, но ему известно и то, что глухие стараются читать по губам, тогда как сосед по столику не обращает на Вахура никакого внимания. Как горох об стенку, невольно обижается Вахур, но тут же, подавив обиду, решает назло продолжить беседу.
— До чего хорошо, что я могу перед кем-то выложить душу, — театрально вздохнув, произносит он и делает пару глотков прохладного сока. — Понимаете, в последнее время меня преследуют неприятности, да что там неприятности, если честно, то дела в полной заднице. Меня хотят выкинуть с работы, причем без особой на то причины. Разумеется, я не могу знать, что за этим кроется… возможно, стремление кого-то на пути к карьере переступить через мой труп, во всяком случае обо мне ходят всякие странные слухи, и что самое ужасное — им начали верить. Полагаю, что сейчас они ищут явную или хотя бы понятную причину, чтобы покончить со мной… я сегодня все утро размышлял, что можно бы предпринять в свою защиту, и мне стало казаться, что самый верный путь — это жесткая контратака. Надо распустить об учреждении столь коварную сплетню, что обо мне тотчас все забудут и думать. Это должна быть такая гнусная кляуза, в которой на гулькин нос правдивых фактов, а реальная действительность приправлена интригующими вымыслами. У нас у всех имеются свои скелеты в шкафах, и моя совесть не кристально чиста — небось, на протяжении лет она изрядно замызгалась, — но посудите сами, как иначе я смог бы работать в этой конторе. С волками жить — по-волчьи выть. Иначе невозможно.
— Вероятно, может показаться странным, — продолжил Вахур, — что хотя мне грозит уничтожением какая-то грязная сплетня, я при этом полагаю, что сплетня — штука чудотворная, можно сказать, волшебная. Вы только представьте себе, как запущенный в Интернете слушок летит, словно крошечное семечко, очень скоро попадает на унавоженную почву человеческой натуры и быстро прорастает, превращаясь в злобный побег. Если сплетен много, они становятся густым лесом, заслоняющим все истинное. Понимаете, с какого-то момента истина перестает что-либо значить. Рулит сплетня! Если так посмотреть, то словами можно изменить мир. Просто берешься и пишешь правдоподобные небылицы, и скоро наступает день, когда все вокруг превращается в вымысел.
Вахур допивает сок. Во рту пересохло. За окном с надрывным воем проносится скорая помощь. Под потолком вращается вентилятор, и легкий ветерок нежно гладит его редкие волосы.
Ну вот, вроде выговорился, облегчил душу, заглушку открыл, давление снизилось, теперь можно и действовать, думает Вахур. Но действовать надо достаточно быстро, усмехается он в усы, которых у него нет и в помине. Даже сегодня утром, хотя никаких встреч у него запланировано не было, да и выходить он никуда не собирался, он тщательно выбрился, сходил под душ и подрезал ногти. Выпив кофе, тщательно вымыл после себя чашку.
Я до смешного добропорядочный человек, размышляет Вахур, задумчиво глядя в окно.
Внезапно ему кажется, что сосед по столику заговорил.
— Чего ты еще тянешь, начинай составлять список тех, кто может быть причиной немилости к тебе. Их всех подряд надо будет хорошенько вымазать. Скажи на милость, почему ты, загнанный в угол, должен сидеть в нем, трусливо съежившись и проклиная несправедливое мироустройство. Последний срок что-нибудь предпринять в свою защиту — ну, хоть зубы показать, что ли, — говорил сосед с нетерпением в голосе, и словно дождавшись именно тех самых слов, Вахур решительно встает и с грохотом задвигает под столик стул, на котором только что сидел.
Сосед по столику тоже поднимается и с грохотом задвигает стул, на котором только что сидел.
Когда Вахур по размякшему под горячим солнцем асфальту переходит улицу, его не оставляет дурацкое чувство, что незнакомец следует за ним по пятам. Однако он не оборачивается, прямиком шагает к дверям своего дома, отпирает ее, топает по свежевымытым ступеням на свой этаж, поворачивает ключ в замке, но когда ступает в прихожую, вместе с ним входит и сосед по столику. Эдакий молчун и до сего момента вроде как совершенно неспособный на поступок.