У меня в прямом смысле подкосились ноги, чтобы не упасть я схватился за спинку трона, хорошо он у нас в этом зале каменный, вмурованный в пол. Брат понял моё состояние: подскочил, обхватил и помог дойти до своего кабинета. С эльфами остался разбираться глава внешнего ведомства. В кабинете Алекс сунул мне в руку кружку с успокоительным (я удивился, что его так быстро доставили, потом сообразил, что Алекс заказывал его для себя).
- Ты знал? - спросил я брата.
- После завтрака стали приходить вестники с поздравлениями от глав эльфийских домов, - он осторожно посмотрел на меня: - Ольгерд, не хочу тебя пугать, но ты ведь помнишь, что эльфы поздравляют с рождением ребёнка, только после того, как тому минует полгода.
Я с ужасом смотрел на него:
- Моему сыну уже минуло полгода?! - я схватился за голову и почти завыл: - Где мне их искать?
- Ты ведь так и не сказал, что случилось и почему пришлось восстанавливать Лесной домик?
- Не сказал. Мне позорно было. Она призналась мне, что Лидия это она.
- И что?
- Я удалился, оставил её там одну.
- Почему?
- Не мог совместить, - я растопырил пальцы и поводил ими перед глазами, - Сольвейг и Лидию. Одну я люблю, другую ненавижу. А потом я ещё хуже сделал - набрал в столице кучу хлыщей и дворцовых красоток и привёл их в Лесной домик. Я хотел наказать её за обман, за то, что за нос меня водила, за то, что я запутался, хотел показать её женское место, чтоб не смела никогда... - я замолчал, - потом я начал у неё на глазах нежные игры, а она стояла и молча смотрела, слезинки не проронила, потом ушла. Она одежду не взяла, что я ей купил и туфельки эти свои смешные, маленькие оставила, - я заскрипел зубами, - представляешь? Так меня ещё никто и никогда не унижал! А когда Люка принесла мне эти вещи и золотой, да сказала, чтоб я не беспокоился, потому что Сольвейг всё оплатила: и проживание, и пользование - я сорвался.
Брат кивнул:
- Я бы тоже сорвался. Но она странная, почему она оставила подарки и зачем заплатила?
- Насколько я сумел её понять, так она ответила на мою попытку указать ей женское место.
- У меня такое ощущение, что она его вообще не знает, - задумчиво сказал Алекс. - Ты был у её отца?
- Был. Дом пуст. Гром с братьями работает по контракту где-то на севере. Соседка сказала, что Сольвейг приходила, прожила три седьмицы и снова ушла неизвестно куда. Но я нашел Грома - он тоже не знает где она. Мы с ним решили проверить не оставила ли она ему письма - мы порталом прошли в Тихий и там нашлось кое-что другое, - мне было трудно говорить дальше, но брат имел право знать, - письма она не оставила, Гром сказал, что она купила боевой нож и воспользовалась учебной картой, а ещё там были её сапожки. Её отец плакал и говорил, держа их в руках: "Ты долго шла, дочка".
- Что не так было с её сапогами?
Я вновь заскрипел зубами.
- Сапожки были протерты до дыр, а дырах этих кровь. Её кровь. У неё же ножки нежные, как шёлк, а она шла, долго шла и её кровь, что на дорогах осталась, вся на моей совести. А сапожки эти означают, что она шла к отцу, как к единственному мужчине, способному её защитить. Пешком шла, беременная моим ребенком, денег не было ни на сапоги, ни на лошадь, ни на лекаря, хорошо если на еду было, а последний золотой мне оставила - заплатила за то, что жила в моём доме и вещами этими проклятыми пользовалась. А когда отца дома не оказалось, она нож взяла, потому оказалось, что некому защитить ни её, ни малыша, понимаешь?
Брат грустно смотрел на меня:
- Понимаю.
Тагор шумел - весть о рождении наследника быстрокрылой птицей облетела королевство, только счастливый отец таковым не выглядел. Я один из немногих кто знал причину - Сольвейг сбежала.
Она вообще удивительная, там, где обычная женщина безропотно ждала бы решения мужчины (в худшем случае проявила бы непокорство плачем или истерикой), Сольвейг уходила. Оставляла всё, кроме, пожалуй, витара и просто исчезала. У меня в управлении скопилось уже три сундука, с вещами, оставленными ею в ходе побегов. Сольвейг не остановила даже беременность и подозреваю, что нет в мире такой силы, которая могла бы её остановить, если она принимала решение уйти.