2. Выставка произведений В. М. Конашевича. Л., 1943. 11,6х6,3, 16 с., 500 экз. (Управление по делам искусств Исполкома Ленгорсовета. Отдел изобразительных искусств ЛССХ). Стр. 3—12: П. К. (П. Е. Корнилов.) В. М. Конашевич; стр. 13–16: К (П. Е. Корнилов). Каталог. Брошюра подписана к печати 4 августа 1943 г.; статья П. Е. Корнилова — 17–18 июля 1943 г.
3. Программа заседания памяти М. В. Нестерова. Без обозначения места и года. 8 с., бумага верже, текст рукописный, литограф. Стр. 1: подпись М. Нестеров; стр. 4: портрет художника; стр. 5: Текст — Управление по делам искусств Исполкома Ленсовета. Л(енинградский) Д(ом) У(ченых). Секция искусствоведения. 15 сентября 1943 г. Русский национальный художник М. В. Нестеров (1862–1942). 15 октября 1943 г. М. В. Нестеров (По воспоминаниям и переписке). Доклады П. Корнилова.
4. Программа заседания памяти И. Е. Репина. Без обозначения места и года издания. 8 с., бумага канцелярская, текст рукописный, литограф. Стр. 1: Рисунок «Дом Репиных»; стр. 4: автопортрет И. Е. Репина с его факсимиле; стр. 5: Текст — Отдел Изо Управления п/д искусств Исполкома Ленгорсовета и Секция искусствоведения ЛДУ. 30 июня 1944 г. К 100-летию со дня рождения художника. Великий русский художник И. Е. Репин (1844–1930). Доклад П. Корнилова. К вопросу о технике И. Е. Репина. Доклад Н. Ягловой. Стр. 8: марка ЛДУ.
5. Пригласительный билет на заседание, посвященное творчеству П. А. Шиллинговского. 4 с., 13х17,2, прекрасная плотная бумага бледно-коричневого тона; типограф., подписано к печати 31 мая 1945 г. 250 экз. Стр. 1: монограмма художника в картуше; стр. 2: гравюра на дереве «Ростральная колонна у Биржи»; стр. 3: офорт «Казанский Кремль с Волги». Текст: Отдел изобразительных искусств Управления по делам искусств Исполкома Ленгорсовета и В.А.Х. приглашают Вас на годичное научное заседание, посвещенное творчеству П. А. Шиллинговского (1881–1942), имеющее быть… 1945 года в 18 часов в его мастерской (В. О., Тучков пер., д. 11, кв. 25). Стр. 4: Программа заседания. 1. П. А. Шиллинговский — ксилограф. П. Е. Корнилов. 2. Книжные гравюры П. А. Шиллинговского. М. В. Доброклонский. Е. Г. Лисенков. На стр. 3 — инициал «О» и концовка, на стр. 4 — марка работы П. А. Шиллинговского.
Мы не сомневаемся, что приведенными выше сведениями о фронтовом, московском и ленинградском библиофильстве в дни Великой Отечественной войны далеко не исчерпываются относящиеся сюда факты. Будущие исследователи советского библиофильства, несомненно, будут располагать большим количеством фактов. Но мы сознаем, что в настоящей главе только благодаря помощи товарищей, внимательно и доброжелательно отнесшихся к нашей просьбе, нам удалось собрать некоторые сведения о библиофильстве этого периода на фронте, в Москве и Ленинграде. К сожалению, никаких материалов о книголюбии в тылу в дни войны мы не нашли в печати, — может быть, такие сведения и имеются, и только они остались неизвестными.
Глава восьмая Послевоенное пятилетие (1945–1950)
Состояние библиотек ученых и писателей после войны. — Возникновение антикварных магазинов Академкниги. — Кружок любителей книги при Оргкомитете Союза советских художников. — Зарождение советской библиофильской литературы.
По мере того как жизнь в СССР после победы над фашистской Германией постепенно входила в обычные рамки и возобновлялись различные формы общественной деятельности, вовсе прекратившиеся или сильно замедленные в своем развитии в годы войны, стало интенсивно расти также и советское библиофильство.
Мы видели, что даже во время войны оно не умерло. Однако ущерб ему был нанесен колоссальный. Вследствие оккупации фашистскими войсками значительной части европейской территории СССР было уничтожено множество государственных, общественных и личных библиотек, а также книжных магазинов и складов. Огромная смертность населения в блокированном Ленинграде, самостоятельный отъезд и плановая эвакуация жителей из Москвы, Ленинграда, Киева, Минска, из фронтовых и прифронтовых полос имели как следствие гибель многих библиотек: брошенные владельцами на произвол судьбы, многие библиотеки, в том числе и библиофильские, либо за отсутствием топлива сжигались соседями или даже семьями библиофилов, либо расхищались, продавались по частям или присваивались другими лицами.