Редакция «В мире книг» сопроводила выступление Е. Е. Тимошенко своим дельным, серьезно аргументированным послесловием, которое, кстати сказать, по объему больше вызвавшей его статьи.
Недостаток места лишает нас возможности привести основные положения редакционного ответа. Ограничимся только цитацией его первой и последней фразы: «Книголюбы или библиофилы? Кто из них разумнее распоряжается своими богатствами — будь то редчайшее издание или же общедоступная книга сегодняшнего дня? — …Известно изречение: „Книги суть реки, напояющие Вселенную“. Если воспользоваться этим образом, книгу и впрямь можно уподобить рекам, притокам, ручейкам, что растекаются по всей земле, принося с собой радость познания, торжество человеческого духа, живую красоту. Так стоит ли заключать в одно узкое русло этот мощный поток, навязывать правила поведения каждому, кто подходит к его берегам. Не лучше ли позволить и книголюбу, и библиофилу искать и находить многоликие и плодотворные формы общения с книгой…» (163)
К тому, что вполне разумно изложено в послесловии редакции, нам кажется целесообразным прибавить очень немного.
Продолжим рассуждение Е. Е. Тимошенко. Исходя из его точки зрения, следует закрыть отделы редкой книги во всех научных библиотеках; рукописи писателей — Пушкина, Л. Толстого, Горького и т. д. — и любые документы из архивов следует выдавать на дом, потому что, — слегка перефразируем слова Е. Е. Тимошенко, — «не всякий может заниматься в чужой комнате, под пристальным наблюдением ревнивого дежурного библиотекаря или архивного работника». Наконец, Е. Е. Тимошенко должен быть последовательным до конца, следует отменить традиционное правило всех крупных библиотек мира — не выдавать на дом справочников, — словарей, библиографической и аналогичной литературы, атласов и т. п. Напомним, что В. И. Ленин в 1920 г. просил доставить ему из тогдашней Румянцовской библиотеки (ныне Библиотека СССР имени В. И. Ленина) на одну ночь греческий словарь «после закрытия библиотеки» и «если можно»…
Редакция журнала, по нашему мнению, права. Больше того, на практике движение друзей книги естественно смыкается с книголюбием, библиофильством как изучением книги, ее автора, печатников, художников, ее оформлявших, ее последовательных владельцев и пр. «Читатель-собиратель» А. Твардовского, «книжный собиратель обычного типа» А. Гладкова неизбежно превращается в «собирателя-исследователя». А коллективистический принцип сознания советского человека приводит к тому, что собиратель-исследователь становится членом клуба книголюбов, секции библиофилов или какой-нибудь другой библиофильской организации. Все более возрастающие в количественном и качественном отношении библиофильские объединения являются несомненными показателями роста культуры советского народа. И нельзя сказать, что этот рост имеет, как иногда выражаются, стихийный характер. Следует отметить положительное значение инициативы областных комитетов КПСС в Харькове, Херсоне, Кемерове и других городах по созданию местных клубов любителей книги. Поощрение, поддержка библиофильских объединений приводит к возникновению книжных и экслибрисных выставок, устройству публичных лекций, отдельных и их циклов, т. е. к росту культурной самодеятельности населения, в том числе и молодежи. И в воспитании нашей молодежи роль движения друзей книги и движения книголюбов — роль важная, требующая специального внимательного изучения. Опыт секции книги МДУ по организации выездного заседания в Доме культуры Московского автозавода, где присутствовало очень много молодежи, заслуживает серьезного анализа и, не побоимся сказать, подражания. Собеседования с молодыми рабочими по вопросам книголюбия, устраиваемые А. Б. Лоевым, членом секции библиофилов при Дворце культуры им. С. М. Кирова (Ленинград), также должны быть здесь упомянуты — их успех обращает на себя внимание.
Анализируя деятельность библиофильских секций и клубов Москвы и Ленинграда, мы не можем не обратить внимание на то, что большая часть их активных членов — люди старшего поколения, с именами которых мы встречались уже в 20—30-е и 40-е годы. Делать из этого поспешные выводы о том, что в ряды советских библиофилов нет притока молодежи или что библиофильство вообще — «мирное занятие стариков» (А. Франс), было бы логической ошибкой: во-первых, сегодняшние «старики» 30–40 лет назад были молодыми, и, следовательно, этим опровергается пессимистический афоризм А. Франса, и во-вторых кроме имен старых библиофилов на этих страницах мы все время называли новых, более молодых книголюбов. А если среди докладчиков на библиофильские темы встречается сравнительно мало молодых людей, то это скорее всего потому, что библиофильский опыт, как и всякий другой, приобретается с возрастом, и молодые книголюбы, чаще всего из скромности, выступают редко.