А. М. Кожебаткин не играл в РОДК особенно активной роли. Нам неизвестен ни один его доклад на заседаниях Общества, не упоминается его имя в хронике РОДК в какой-либо другой связи.
Кожебаткин умер в апреле 1942 г. в Москве.
О библиотеке Кожебаткина у нас имеются только самые основные сведения: к 1918 г. она насчитывала около 3000 томов и состояла из трех отделов: масонские издания (часть их поступила к владельцу из собрания философа и поэта Влад. Соловьева), старинные альманахи и поэты. У Кожебаткина были экслибрисы. Книги из его библиотеки с экслибрисами в 20—30-е годы еще попадались в антикварных и букинистических магазинах Москвы. Кожебаткин состоял членом Русского библиофильского общества. В журнале «Среди коллекционеров» в № 4 за 1921 г. среди предполагавшихся к опубликованию статей были названы две, обещанные, но так и не увидевшие света статьи А. М. Кожебаткина: «Литературные салоны прошлого» и «О книжных росписях XVIII столетия».
Вскоре А. М. Кожебаткина в качестве товарища председателя РОДК сменил и до конца оставался на этом посту Павел Давидович Эттингер (1866–1948) — одна из интереснейших фигур художественной и библиофильской Москвы XX в. Он родился в 1866 г. в Люблине, в средней школе учился в Германии, а в Рижском политехникуме получил высшее экономическое образование.
Хорошо знавший его С. Г. Кара-Мурза писал: «Интересно, что нигде историко-художественных дисциплин и курса эстетики Эттингер не проходил. В этой области он совершеннейший автодидакт и следовал исключительно своим внутренним впечатлениям и личному вкусу. Путешествовал по Германии, Италии, Франции, Бельгии, Голландии, Польше, России; посещал картинные галереи и музеи, изучал живопись и особенно графику».
В Москве П. Д. Эттингер очутился в конце XIX в., служил в Международном банке, но превыше всего любил и ценил картины, книги, гравюры, экслибрисы. Эттингер был тесно связан с искусствоведами и библиофилами чуть ли не всей Европы первых десятилетий нашего века и, как никто другой, был осведомлен о художественной и библиофильской жизни Парижа, Лондона, Берлина, Мюнхена, Вены, Праги, Варшавы и пр. Его статьи и заметки встречались в самых разнообразных изданиях Западной Европы и России. Вероятно, никакой самый опытный библиограф не смог бы составить без помощи Эттингера полный список его печатных работ, так много раз и в столь неожиданных изданиях встречаются подписанные его фамилией или инициалами А. Э., Э., или Р. Е. и т. д. статьи и корреспонденции. Сейчас, когда Эттингера нет в живых, эта задача невыполнима. Даже в период, когда связь Советской страны с капиталистическим миром была еще очень слабо налажена (в 1921–1922 гг.), Эттингер регулярно помещал в журнале «Среди коллекционеров» содержательнейшую хронику, знакомившую читателей с европейской и американской антикварно-библиофильской жизнью, постоянно ссылаясь не только на немецкие и французские, но и на голландские, американские, итальянские и другие журналы, каталоги, даже устные сведения, полученные от лиц, приезжавших из-за границы в Москву. В свою очередь в статьях и корреспонденциях, помещавшихся им в западной печати, Эттингер знакомил европейских читателей с культурной жизнью России. Международная известность и авторитет Эттингера в 20-е годы были так велики, что он был приглашен в качестве московского корреспондента по вопросам искусства в журнал, издававшийся Лигой наций.
В «Лирическом фельетоне к 8-й годовщине РОДК», помещенном в юмористической газете общества, озаглавленной «Наша пятница» и вышедшей 16 ноября 1928 г., А. А. Сидоров писал об Эттингере:
Не твой ли нам блестит пример, О информатор гениальный, Наркоминдел наш, Эттингер, Вполне интернациональный.В шутливой формулировке «информатор гениальный» с удивительной проницательностью определена основная сущность бесчисленных работ П. Д. Эттингера. Как передают люди, знавшие его, сам Эттингер в разных вариациях повторял фразу: «Моя сфера — малая форма». И действительно, начиная со статей в «Русских ведомостях» 1902–1910 гг. и в «Утре России» 1910–1918 гг. и кончая любой статьей или заметкой 40-х годов, П. Д. Эттингер оставался неизменно тем же информатором — осведомленным, точным, сжатым, как бы неспособным к каким бы то ни было, — пусть самым маленьким, — теоретическим обобщениям. Однако во всех его сообщениях всегда присутствует жадный, не знающий границ, интерес к искусству, прежде всего новому, но также и старому. П. Д. Эттингер хорошо понимал относительность понятий «новый» и «старый»: «старое» когда-то было «новым», «новое» неизбежно станет «старым»; только люди, не умеющие мыслить исторически, могут противопоставлять одно другому.