Вполне отчетливо новые веяния в общественном сознании проявились на XI съезде профсоюзов (7 — 14 июня 1954 г.) — первом после окончания войны. В выступлениях на съезде профсоюзные лидеры упрекались за то, что никогда не защищали трудящихся, не боролись против чрезмерной разницы зарплат, произвольно назначавшихся директорами предприятий, против практики незаконных увольнений по воле администрации, против пренебрежения техникой безопасности. Констатировав глубокое разочарование трудящихся в профсоюзах, съезд призвал последние проявлять отныне бдительность в защите прав трудящихся. Среди намеченных изменений на первом плане фигурировали упорядочение норм выработки, усиление надзора за сверхурочными работами и контроля за материальным поощрением, особенно в натуральных формах, поскольку в этой области, например в распределении жилья, решения чаще всего принимались исходя из личных симпатий и антипатий. Вскоре были возрождены упраздненные в конце 20–х гг. «производственные совещания». В комиссиях, созданных для улучшения работы предприятий и учреждений, были объединены представители администрации и специалисты. Однако трудности, с которыми столкнулись профсоюзы в осуществлении их новой роли, оказались весьма значительными (свидетельством этого было уже само увеличение числа вновь созданных структур), и критика руководства профсоюзов за неудовлетворительную защиту интересов трудящихся продолжалась до конца 50–х гг.
Одновременно с попытками оживить общественные организации власти вывели из сферы уголовного права трудовые отношения, прежде всего отменив «драконовские» законы 1938 — 1940 гг. и начав пересмотр трудового законодательства с целью восстановления более гуманных положений Кодекса 1922 г. (эта реформа, однако, не была завершена). Основным результатом отмены предвоенных законов стал значительный рост текучести рабочей силы. По некоторым данным, в 1956 г. поменяли место работы примерно треть рабочих. Тем не менее за пятилетие (1953 — 1958 гг.) произошло существенное улучшение материального положения городских трудящихся как в области заработной платы, повышавшейся в среднем на 6% в год, так и в потреблении, которое выросло по овощам и фруктам в 3,4 раза, по молочным продуктам на 40%, мясу на 50%, рыбе на 90%. Эти успехи имели существенное значение для роста авторитета Хрущева, которому удалось персонифицировать в своей личности эту новую политику, направленную на повышение уровня потребления, быстрый рост производства и смягчение практики принуждения, до 1953 г. определявшей всю общественную жизнь.
Маленков, чьи позиции были ослаблены расстрелом Абакумова, обвиненного в фабрикации — при поддержке Маленкова — «ленинградского дела», подвергся суровой критике на состоявшемся 25 января 1955 г. пленуме ЦК партии как за свои ошибки в сельскохозяйственной политике начала 50–х гг., так и за «правый уклонизм». Накануне главный редактор «Правды» Шопилов выступил против «вульгаризаторов марксизма», которые под предлогом преимущественного развития легкой промышленности и производства товаров широкого потребления возродили «справедливо осужденные правоуклонистские идеи Бухарина и Рыкова». 8 февраля Маленков был вынужден выступить перед Верховным Советом с заявлением об отставке и признать, что ввиду его управленческой неопытности и ошибок в области экономики необходимо поручить его функции «другому товарищу, более опытному в государственной работе». Руководство правительством перешло к Булганину, который в свою очередь уступил пост министра обороны Жукову. Эти перестановки были для Хрущева несомненной, но еще не полной победой: его собственные функции оставались теми же, что и прежде. Маленков же, ставший зампредом Совета Министров, остался членом Президиума и сохранил возможных союзников (Первухин, Сабуров и Микоян стали первыми заместителями председателя Совета Министров вместе с Молотовым и Кагановичем). Казалось бы, задуманные Хрущевым реформы могли быть реализованы только с помощью консерваторов, таких, как Молотов и Каганович. Однако вскоре, уже в марте 1955 г., Каганович был отстранен от руководства планированием в промышленности. Что касается Молотова, который не скрывал своего враждебного отношения к примирению с Югославией и договору с Австрией, он был вынужден признать свои ошибки на пленуме ЦК в июле 1955 г. и в октябре того же года заняться публичной самокритикой на страницах журнала «Коммунист» по поводу своего заявления о том, что в СССР были созданы «только основы» социализма. Хрущев же считал, что СССР уже находился на стадии перехода от социализма к коммунизму.