Особенно плохим был урожай 1963 г., что во многом явилось следствием предпринятой в 1962 г. «кампании по ликвидации паров», отчего засуха 1963 г. переросла в подлинную катастрофу. Интенсивная монокультурная эксплуатация целинных земель привела к их сильнейшей эрозии, вследствие чего эффективность их возделывания упала по сравнению с первыми урожаями на 65%. Чтобы избежать голода, правительство было вынуждено закупить за границей более 12 млн. т зерна, что обошлось в 1 млрд. долл.
Трудности, переживаемые сельским хозяйством, непосредственно отразились на городском населении. Преследуя похвальную цель приблизить цены к реальным затратам, правительство перенесло повышение оптовых цен (20 — 30%) весной 1962 г. на розничные цены. 1 июня 1962 г. «Правда» опубликовала постановление о повышении цен на мясо (на 30%) и масло (на 25%), вызвавшее большое недовольство. Этот шаг сопровождался замораживанием заработной платы и отказом от постепенной отмены подоходного налога. В настоящий бунт перерос народный протест на предприятиях Новочеркасска; для восстановления порядка в городе были использованы войска, применившие оружие, что привело к десяткам жертв среди манифестантов. Волнения в менее острых формах (забастовки, митинги протеста) прокатились по другим городам.
Более, чем собственно климатическими причинами, кризис в сельском хозяйстве был вызван социально–экономическими формами организации сельского хозяйства, отсутствием сколько‑нибудь глубокой реформы колхозного строя, принципы которого (ценообразование, производственные отношения, планирование), ориентированные в конечном счете на изъятие, делали невозможным расширенное воспроизводство.
Началом описываемого экономического периода стал внеочередной XXI съезд КПСС, созванный 27 января 1959 г. специально для одобрения нового семилетнего плана. Этот план заменял собой шестой пятилетний план, принятый в 195 6 г. и подвергшийся многочисленным изменениям.
Новый амбициозный план (согласно ему в течение семи лет предполагалось обеспечить рост тяжелой промышленности на 85%, легкой — на 62, сельского хозяйства — на 70, национального дохода — на 65, реальной заработной платы на 40%!) должен был позволить Советскому Союзу «догнать и перегнать» Соединенные Штаты и к 196 5 г. выйти на первое место в мире как по абсолютному объему производства, так и по производству на душу населения. XXI съезд стал свидетелем рождения нового мифа — о переходе СССР к коммунизму. Строительство социализма было провозглашено завершенным, и речь отныне шла о том, чтобы приступить к «созданию в стране коммунистического общества», которое на горизонте 80–х гг. обеспечит полное изобилие и счастье каждого советского гражданина.
После того как на XX съезде КПСС были сделаны первые шаги к признанию преступлений прошлого и реально существующих проблем, XXI съезд, казалось, снова повернулся спиной к действительности. Возвращение к мифологии было встречено населением, испытывавшим повседневные лишения, со скептицизмом. Не свидетельствовал ли новый миф, ставший источником горьких анекдотов («Коммунизм уже на горизонте. — А что такое горизонт? — Это линия, которая удаляется по мере приближения к ней»), о неспособности властей решиться на радикальные перемены в экономике?
Трудности в экономике, сотрясаемой «реформами» и «кампаниями», усиление международной напряженности благоприятствовали активизации противников Хрущева после XXI съезда. Им удалось добиться некоторых успехов в борьбе за ограничение децентрализации, которая усиливала позиции местной бюрократии и ослабляла контроль центра за хозяйственными руководителями на местах, ответственными за осуществление тех или иных хрущевских инициатив. Наиболее отчетливо это проявилось в создании в 1960 г. в каждой из крупнейших республик — России, Украине, Казахстане — республиканских совнархозов. В совокупности эти три совнархоза контролировали 80% всех других совнархозов, заметно девальвируя, таким образом, идею децентрализации, лежавшую в основе реформы 1957 г.
С другой стороны, часть либеральной интеллигенции все чаще стала обращаться к запретным темам. В январе 1961 г. И. Эренбург при вручении ему Ленинской премии воспользовался этим торжественным случаем, чтобы снова поднять тему антисемитизма в СССР, сохранения его и в период десталинизации. Вслед за ним к той же теме обратился поэт Евтушенко, опубликовав 19 сентября 1961 г. в «Литературной газете» большую поэму «Бабий Яр», нарисовавшую страшную картину уничтожения евреев нацистами под Киевом. Поэма вызвала широкую дискуссию в прессе не только по вопросу антисемитизма, но и по таким острым проблемам, как национализм, социалистический реализм, роль писателя в советском обществе, «буржуазная» идеология и ее влияние на молодежь. Консервативный литературный журнал «Литература и жизнь» обвинил Евтушенко в том, что «его душа так же узка, как его брюки», — намек на «опасную» моду, при–чтедшую с Запада и пленившую советскую молодежь.