Реорганизация министерств и некоторых других органов управления промышленностью привела к сокращению в течение шести лет около 1 млн. служащих. Конечно, большая часть «аппаратчиков» устроилась в новых структурах (в том числе в частном секторе) благодаря системе связей и даже привлечению капиталов общественных фондов.
Наиболее сложной проблемой, обусловливавшей переход к подлинной самостоятельности предприятий и рыночной экономике, оказалась проблема ценообразования. При установлении цен на основе себестоимости продукции пришлось бы, сохранив дотации более чем на 70 млрд. руб., увеличить розничные цены на товары на 60 млрд. руб. В этой области давно назревшие и необходимые для продолжения начатых реформ шаги заставили себя ждать вплоть до весны 1991 г. За этой задержкой скрывались многочисленные причины: оппозиция как региональной, так и отраслевой бюрократии, опасавшейся, что реформа ценообразования поставит под вопрос всю десятилетиями складывавшуюся систему доходов и привилегий, созданных игрой на субсидиях, гарантированным сбытом, манипуляцией ценовыми соотношениями, тысячью и одной перепродажей, связанной с дефицитом и теневой экономикой; боязнь руководителей страны принять социальную цену, которую каждый полагал слишком высокой, за последовательное освобождение цен и переход к рыночной экономике в обстановке всеобщего дефицита и отсутствия пользующихся доверием властных и правовых структур, определяющих лицо правового государства.
Второе направление экономической реформы состояло в расширении сферы деятельности для частной инициативы. Принятым 19 ноября 198 6 г. и дополненным 2 6 мая 1988 г. законом частная деятельность была легализована более чем в 30 видах производства товаров и услуг. Желавшие открыть свое дело должны были зарегистрироваться, а их доходы подлежали обложению налогом (достигавшим 65%, пока этот слишком высокий уровень не был снижен 26 мая 1988 г,). По данным весны 1991 г., более 7 млн. граждан (5% активного населения) были заняты в бурно развивавшемся кооперативном секторе. Кроме того, около 1 млн. человек получили патенты или регистрационные разрешения на занятие индивидуальной трудовой деятельностью. Установление очень высоких цен (обед в кооперативном ресторане в Москве стоил приблизительно в 10 раз дороже, чем в государственном ресторане первой категории) и развитие побочных видов деятельности (ориентированных отнюдь не на среднего — и чувствовавшего себя обманутым — потребителя, постоянно сталкивавшегося с дефицитом) привели к тому, что возникший в течение нескольких месяцев без обращения, как правило, к банковским кредитам частный сектор стал «отмывать» капиталы теневой экономики — по средним оценкам, до 70 — 90 млрд. руб. в год. При этом частный сектор охватил лишь часть из примерно 15 млн. человек, которые, по советским источникам, были более или менее постоянно заняты в сфере теневой экономики.
Несмотря на заявления руководства страны о поддержке, в годы перестройки развитие частной инициативы сталкивалось с самыми разнообразными трудностями: официальными, когда местные власти употребляли весь свой талант, чтобы ограничить деятельность кооперативов; производственными, обусловленными всеобщим дефицитом материальных ресурсов, вынуждавшим прибегать к нелегальным источникам. Наконец, самую существенную роль играли идеологические установки и умонастроения в обществе. Как показывали опросы общественного мнения, большое число опрошенных не скрывали своей враждебности в отношении развития кооперации. Если большинство советских людей приветствовали расширение свобод в сфере политики и идеологии, то они же проявляли недоверие, когда речь заходила о свободе предпринимательства (за исключением права обрабатывать свой участок земли, связанного скорее с неким мистическим образом, чем с ущемлением прав потребителя). Для большинства граждан, столкнувшихся с четырьмя сетями распределения и уровнями цен (государственные, договорные, кооперативные и черного рынка), экономическая свобода предстала в образе падения жизненного уровня. Десятилетия пропаганды, направленной на искоренение духа предпринимательства и частной собственности, а также трудности, характерные для общества, испытывающего постоянную нехватку необходимого, в котором нормирование потребления соседствовало с гарантированными государством ценами, способствовали развитию у советских людей страха перед рынком, свойственного людям, экономически опекаемым; формированию мышления доиндустриального типа, когда потребитель возлагает на государство обязанность защищать его от «спекулянтов», «хапуг» и «толстосумов» (и вообще от всех тех, кто «выделяется», — сколько народных поговорок поучают: «сиди и не высовывайся») и гарантировать ему «справедливые» цены.