Конечно, спартанская государственная и общественная система в том виде, в каком ее знали греческие историки и философы V-IV вв., не была создана одномоментно благодаря уму и таланту одного конкретного законодателя. Система улучшалась и оттачивалась на протяжении всего архаического периода, причем в источниках можно найти, по крайней мере, еще два таких момента, когда в прежнее Ликургово законодательство вносились принципиальные изменения и поправки. Античная историография приписывала Ликургу больше, чем он был в состоянии сделать, но по большому счету в этом она права: традиция зафиксировала самый важный период в спартанской истории - начало планового и сознательного преобразования всего общества и государства. На подобную, столь раннюю для Греции системную реорганизацию толкали спартанское общество особые условия существования, каких не было ни в одном другом греческом полисе. На территории Лаконии Спарта была, конечно, не единственной дорийской общиной, но она единственная, благодаря вовремя осуществленным реформам, смогла начать широкомасштабную экспансию и завоевать сперва всю Лаконию, а потом и Мессению. Конечно, это только гипотеза, но она позволяет, согласуясь с античной традицией, отнести Ликурга и его законы к концу IX - началу VIII в., т. е. ко времени активной экспансии Спарты в Лаконии. В какой-то мере подтверждает эту раннюю дату крайне примитивный и архаичный характер установления, вошедшего в историю под названием "Большая Ретра".
Оценивая общим образом критическое направление, либо вовсе отвергающее реформы Ликурга, либо снижающее их датировку, надо указать на два важнейших методологических основания этого направления. Во-первых, на историографическую обусловленность самой гиперкритики в антиковедении. Она была порождена критической переоценкой всех старых ценностей, которые в конце XVIII в. проводила наука нового времени, в особенности французская, находящаяся под влиянием Просвещения. Только что родившаяся буржуазная наука попыталась разом избавиться от всех прошлых доктрин, особенно тех, которые относились к группе аристократических ценностей. Замечательно, что в одно и то же время, в самом конце XVIII в. в 90-е гг, была оспорена историчность и Ликурга, и Гомера, и Иисуса Христа. Исследование конкретных проявлений зарождающегося гиперкритического направления в античности показывает, до какой степени на самом деле понятны до прозрачности гносеологические мотивы появления той или иной доктрины.
Вторым основанием надо считать научную инерцию. Однажды возникнув, любая научная концепция через какое-то время обретает вид независимого суждения, обрастает адептами, усложняется и развивается, превращаясь постепенно в расхожее мнение. Так что спустя столетие любая доктрина, возникнув под влиянием вполне определенной духовной обстановки, представляется современникам естественной и как бы вечной.
2. ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЕ РЕФОРМЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОЯ
В биографии Ликурга Плутарх приводит текст Большой Ретры (6, 2-3), который он сопровождает комментарием и цитатой из поэмы Тиртея "Евномия". Весь материал 6-й главы организован у Плутарха в виде связного рассказа и взят, вероятно, в основном из утерянной "Лакедемонской политии" Аристотеля, как, впрочем, и большая часть биографии Ликурга[002_54]. Как неоднократно отмечалось, для метода Аристотеля было характерно цитирование документов и разнообразного стихотворного материала, которое он сопровождал ученым комментарием. Именно по такому методу была составлена дошедшая до нас "Афинская полития". 6-я глава у Плутарха, посвященная Большой Ретре, в точности соответствует этим параметрам.
За редким исключением Большая Ретра почитается всеми за аутентичный и очень древний документ. Споры ведутся, как правило, не о подлинности Большой Ретры, а о времени ее издания. Разброс мнений по этому вопросу очень велик - от конца IX в. до середины VI в.[002_55] Те исследователи, которые не сомневаются в историчности Ликурга, единодушно признают и аутентичность Большой Ретры, относя этот документ к тому же времени, в котором, по их мнению, жил и Ликург. Сторонники ранней датировки (рубеж IX-VIII вв.) выдвигают целый ряд соображений, свидетельствующих об исключительной древности Большой Ретры. По их мнению, в более поздние времена уже ничего не знали о богах Зевсе Силлании и Афине Силлании, не представляли себе, что подразумевается под топонимами Бабика и Кнакион, и не понимали значения некоторых старинных слов, давно вышедших из употребления[002_56]. Как считает П. Олива, их не понимал уже Аристотель, не говоря уж о Плутархе[002_57].
Конкретным проявлением ревизии предания о Ликурге является весьма характерная для современной историографии тенденция к отделению Ликурга от Большой Ретры. Желание разорвать связь между древним документом и его возможным автором вполне понятно: последовательным разрушителям традиции очень затруднительно было объявить Большую Ретру поздней подделкой. В их распоряжении оставалась только одна реальная возможность - отделить Ликурга от Большой Ретры. При этом Ликург, как правило, объявлялся плодом изобретательности поздних законодателей, а Большая Ретра - подлинным документом 2-й половины VIII в. Так, В. Эренберг датирует основной документ, легший в основу спартанского полисного устройства, концом VIII в.[002_58], а самого Ликурга объявляет созданием неизвестного спартанского законодателя середины VI в., возможно Хилона[002_59]. Подобно В. Эренбергу Т. Леншау также отделяет Большую Ретру от реформ, связанных с именем Ликурга. Ретру он датирует 2-й половины VIII в., а реформы, приписываемые Ликургу, - началом VI в.[002_60] Тот же взгляд характерен и для Г. Бенгтсона. Он полагает, что спартанский государственный порядок не был плодом работы одного законодателя, и какие-либо изменения нельзя с полной достоверностью связать ни с легендарной фигурой Ликурга, ни с эфором Хилоном. Однако Большую Ретру он считает подлинным древнейшим документом конца VIII - начала VII в.[002_61] Та же датировка встречается и у Э. Эндрюса. В самом сжатом виде его аргументы следующие: поскольку апелла, как он думает, должна была состоять исключительно из гоплитов, то Ретра, соответственно, не могла появиться раньше 700 г. - времени т. н. гоплитской реформы [002_62]. В том же духе высказывается и отечественный исследователь Ю. В. Андреев. Относя свод т. н. законов Ликурга к середине VI в., он исключают из него Большую Ретру как значительно более древний документ[002_63].
002_1
См., в частности: Meyer Ed. Lykurgos von Sparta. S. 262. О. Мюррей считает, что в данном случае Аристотель был не только основным, но и единственным источником для Плутарха (Murray O. Early Greece. P. 167). Однако доказать это невозможно. Плутарх мог узнать текст Большой Ретры не только от Аристотеля, но непосредственно из государственного архива Спарты. Так, в биографии Агесилая он дважды ссылается на какие-то "лаконские записи", которыми он пользовался (19, 10).
002_55
См. весьма полный историографический обзор П. Оливы (Oliva P. Sparta... P. 76 f. и n. 2).
002_56
На это, в частности, указывали: Toepffer J. Die Gesetzgebung des Lykurgos. Berlin, 1897. S. 359 f.; Kiechle F. Lakonien und Sparta. Mгnchen, 1963. S. 255; Лурье С. Я. История Греции. СПб., 1993. С. 226.
002_59
Ehrenberg V. Neugrьnder des Staates. Ein Beitrag zur Geschichte Spartas und Athens in VI. Jahrhundert. Mгnchen, 1925. S. 13, 30, 49. О Хилоне см. дальше в разделе 4 настоящей главы.
002_60
Lenschau Th. Die Entstehung des spartanischen Staates// Klio. Bd. 30. 1937. S. 271 ff.