Рассмотрев эти четыре пункта, мы можем принять за гипотезу то, что сила, контролировавшая Дэвиса, исходила от Сведенборга. Если бы погрязшая в косности Новая церковь приняла эту гипотезу, она заслуживала бы уважения. Но Дэвис не встретил поддержки с этой стороны, ибо являлся выразителем более глобальных идей. Нам остаётся признать тот факт, что он был необычайным человеком, увлечённо впитывавшим знания, первым «необразованным» апостолом нового учения. Мир ещё долго находился под влиянием его идей. Известный критик и художник Э.Уэйк Кук в своей замечательной работе «Упадок искусства»[48] неоднократно возвращается к наследию Дэвиса, как к одному из современных учений, способных переделать мир. Дэвис оставил глубокий след в истории Спиритизма. «Саммерленд»[49] - таково название, которое он придумал для современного рая — разработанной им системы школ–лицеев. Как отмечал мистер Бейсден Батт, «даже сегодня мы не можем оценить в полной мере всё значение и глубину его влияния.»
Глава 4. Происшествие в Гайдсвилле
До сих пор мы сталкивались с отдельными и не связанными между собой проявлениями психических сил. Наконец настало время рассказать о случае, который послужил толчком к новому и, пожалуй, самому мощному всплеску спиритического движения. Правда, обстановка происшествия была самой скудной, действующие лица — бедными, место — самое отдалённое и причина — корыстной. Однако в повседневной суете нашей жизни одни довольствуются констатацией факта, что телеграфная связь существует, других интересует, дошла ли телеграмма до места назначения, и лишь немногие озабочены содержанием этой телеграммы. Говорят, что первое сообщение, полученное Трансатлантической кабельной компанией, было всего лишь технической пробой, сделанной рядовым телеграфистом. Теперь телеграфом пользуются короли и президенты. Так же бедный дух убитого лавочника в Гайдсвилле смог «пробить брешь», через которую «хлынул поток духов». Последствия этого нельзя охарактеризовать однозначно, так как по ту сторону завесы есть приверженцы и добра, и зла, и те, кто составляют между ними середину. Свойства компаньонов, которых вы привлекаете к себе из мира иного, полностью зависят от того, каковы вы сами и каковы движущие вами побуждения.
Гайдсвилль — типичная маленькая деревушка в штате Нью–Йорк, население которой трудно назвать высокообразованным — как, впрочем, и население остальных маленьких американских городков того времени, — подверженное влиянию предрассудков и не восприимчивое к новым идеям. Эта деревушка находилась в двадцати милях от Рочестера — городка, застроенного преимущественно деревянными домами самого убогого вида. Всё произошло в доме, который вряд ли мог соответствовать требованиям жителя любого из графств Англии. Но именно здесь случилось событие, явившееся, по мнению многих, самым важным из всех, которыми Америка потрясла мир.
В доме поселилась семья почтенного фермера–методиста по фамилии Фокс. По странному стечению обстоятельств апостола квакеров звали Джордж Фокс. С родителями проживали дочери: Маргарет четырнадцати лет и Кейт одиннадцати лет. Ещё одна дочь — Леа, о которой пойдёт речь ниже, жила в Рочестере, где преподавала музыку. Небольшой домик к тому времени уже успел привлечь к себе внимание, о чём сохранились некоторые свидетельства, которые автор использовал в своём повествовании. Чтобы не перегружать рассказ подробными выдержками, все эти первоисточники помещены автором в Приложении. Вернёмся же ко времени заселения дома семьёй Фокс.
Она въехала в этот дом 11 декабря 1847 года. За восемнадцать месяцев до этого прежний владелец был разбужен однажды ночью стуком в дверь. Открыв дверь, он никого не обнаружил и снова лёг в постель. Однако стук повторился. Прежний хозяин так и не смог установить причину этого явления, повторявшегося неоднократно. Истории с постукиванием в дверь случались в других местах и раньше. Например, в 1661 году в Англии, в доме мистера Момпессона, в Тедуорте.[50] О подобном стуке в дверь писал и Меланктон — это случилось в 1520 году в Оппенгейме (Германия). В приходе Эпуорт в 1716 году стуки настолько замучили служителей церкви, что они были вынуждены оставлять на ночь двери открытыми.
До середины марта 1848 года семья Фокс жила спокойно. Но с этой даты явления пошли по нарастающей. Иногда раздавались лишь отдельные постукивания, временами складывалось впечатление, что в доме передвигают мебель. Дети были так напуганы, что отказывались спать отдельно от родителей. Их кровати начинали подрагивать каждый раз, когда раздавался стук. Муж и жена пытались подсторожить таинственного гостя, прячась за дверями. Все попытки оказались напрасными; кто–то упорно продолжал стучать в двери. Наконец, 31 марта, когда дети уже лежали в кроватях, начался знакомый стук. Малышка Кейт, шутя, стала щёлкать пальцами. Стук продолжался в такт её щелчкам. Эта маленькая, бедно обставленная спальня, освещённая бликами свечей, тревожные лица полуодетых взрослых и детей, напряжённо прислушивающихся к проявлениям «нечистой силы», достойна кисти художника. Ибо никакие дворцы с их роскошными залами не смогли сыграть той роли, которую отвела история убогой комнатёнке и её обитателям.