Главные события, послужившие прекрасной добычей для предприимчивой прессы, разыгрались в августе–сентябре 1888 года. В октябре Кейт решила объединить силы с Маргарет. Напомним, что на самом деле ссора произошла между Кейт и Леа. Так как именно она решила отобрать детей у Кейт, мотивируя своё решение плохим влиянием матери на сыновей. Хотя Кейт сама по себе вовсе не жаждала мести и даже решила прекратить свои как публичные, так и закрытые выступления, но она была союзником Маргарет в её интригах, направленных против Леа.
«Она была одной из тех, кто требовал моего ареста прошлой весной, выдвигая нелепые обвинения в моей жестокости по отношению к собственным детям. Не знаю почему, но она всегда ревновала меня к Мэгги. Думаю, что истинная причина крылась в том, что она не обладала таким даром, как мы обе.»
21 октября Леа присутствовала в Мюзик–холле при отречении Маргарет и её публичных разоблачениях. В течение всего её выступления она не проронила ни слова, что могло быть расценено как молчаливое согласие с выводами сестры.
Даже если это было и так, то раскаяние наступило очень скоро. Прошло меньше месяца, и 17 ноября она пишет письмо из Нью–Иорка в Лондон, миссис Коттел, хозяйке старого дома Карлейля. Вот это замечательное письмо:
«Я должна была бы написать вам раньше, но моё потрясение после посещения выступления Мэгги с её разоблачениями Спиритизма было настолько велико, что я долго не могла никому поведать об этом.
Устроитель этого мероприятия снял зал в Музыкальной академии — самое просторное помещение в Нью–Йорке; зал был переполнен. Они заработали 1500 долларов чистыми. Как бы я желала остаться с вами! Если бы средства позволили, то я немедленно вернулась бы и забыла бы обо всём.
Сейчас я думаю, что могла бы сделать деньги на доказательстве того, что стук никогда не был ни выдумкой, ни фальсификацией. Ведь многие приходят ко мне с расспросами о выступлениях Мэгги, но я никого не принимаю.
Им будет тяжело доказать свою правоту, это не удастся сделать.
Мэгги выступает с публичными разоблачениями по всей Америке, но за всё это время я видела её один раз.»[70]
Письмо указывает на материальную заинтересованность Маргарет в этом деле. Мэгги, однако, очень скоро поняла, что разоблачения не принесут большой прибыли и нет большого смысла лгать, когда тебе за это плохо платят или не платят вовсе. Кроме того, её затея могла лишний раз продемонстрировать, насколько прочны позиции Спиритизма. Её вероломство не смогло поколебать сторонников движения. По этим или по другим причинам, а может быть из–за угрызений совести, она признала, что обманула общественность, преследуя корыстные цели. Через год после сенсации она дала интервью в «Нью–Йорк пресс» от 20 ноября 1889 года:
«По воле Господа, — сказала она дрожащим от волнения голосом, — я должна признать, что несправедливо обвиняла спиритическое движение, находясь под сильным влиянием кругов, враждебно настроенных против него. Я неверно истолковывала основы движения, все разоблачения произошли не по моей доброй воле. Невидимые силы духа двигали мной, используя меня для выражения мнения тёмной толпы, обещавшей благополучие и счастье взамен нападок на Спиритизм. Их уверения были столь обманчивы…
Задолго до того, как я заговорила об этом, я постоянно находилась под контролем духовных сил. Наконец, я пришла к заключению, что для меня будет полезнее нарушить их планы.
— Движет ли вами в этом вопросе материальная заинтересованность?
— Ни в малейшей степени.
— Значит ли это, что финансовое вознаграждение не является конечной целью ваших высказываний?
— В какой–то мере. Ведь даже смертоносный инструмент в руках духа должен иметь средства к существованию. Я хочу обсудить данный вопрос в моих лекциях. Мне никто не заплатил ни одного цента за выбор собственного пути.
— Какая причина заставила вас выступить с разоблачением духовной природы стука?
— В то время я испытывала большую нужду в деньгах, и некоторые люди, имён которых я предпочту не называть, воспользовались моими затруднениями. Они принесли мне много неприятностей. Эти переживания лишили меня равновесия.