В свете сказанного можно несколько иначе, чем это делают большинство исследователей, представить себе происхождение языков, появившихся на Востоке и на Балканах в 1-м тысячелетии до н. э., а именно древнеармянского, фригийского и древнегреческого. И. М. Дьяконов, опираясь, в частности, на свидетельства древнегреческих авторов, считает, что носители древнеармянского и близкого к нему фригийского языка переселились в VII–V вв. дон. э. соответственно на Армянское нагорье и на север Малой Азии из района Фракии, с севера Балканского полуострова. Если же отнести образование индоевропейского языка к 9—8-му тысячелетию до н. э., то можно предположить, что носители древнеармянского языка постоянно жили на Армянском нагорье, составной части «Благодатного полумесяца». Что касается их длительного «молчания», то объясняется это следующим обстоятельством: они долгое время находились под политическим контролем хурритов-урартов.
Как полагает, опираясь на многолетние исследования, академик Б. Б. Пиотровский, урарты никогда не составляли большинства населения в своем государстве, силой оружия они подчинили своей власти многочисленные племена. После падения Урартского государства в середине VI в. до н. э. в его центре, в районе озера Ван, возникло новое политическое объединение, во главе которого становится армяно-мидийская династия. Эта область подвергается быстрой арменизации — письменный армянский язык становится общеупотребительным в политических, религиозных и хозяйственных документах. Логично предположить, что здесь издавна существовало многочисленное армяно-язычное население; проникновение же армянского языка в сферу письменности было связано с приходом к власти армяноязычных правителей.
В предыдущих разделах уже говорилось о том, что земледелие было далеко не единственной хозяйственной стратегией первобытного человечества в раннем и среднем голоцене. Длительное время на значительных пространствах сохранялся альтернативный тип хозяйства, основанный на охоте, рыболовстве и собирательстве. Такой тип хозяйства преобладал на огромных пространствах пустынь Северной Африки и Средней Азии, где на протяжении климатического оптимума голоцена существовала густая сеть озер и рек, по берегам которых росли леса. Позднее, когда климат стал суше, здесь раньше, чем в других областях, распространились скотоводческие культуры. Хотя между областями производящего и присваивающего хозяйства осуществлялись многосторонние экономические и культурные контакты, это были особые миры, развивавшиеся по своим собственным законам.
Если мы примем гипотезу, согласно которой индоевропейский язык был рабочим средством общения в земледельческой зоне, разумно предположить, что увлажненные пустыни Северной Африки и Передней Азии были тем резервуаром, в котором распространялись афразийские языки.
Недавно появилась гипотеза, отождествляющая праафразийский язык с натуфийской культурой, существовавшей на территории Леванта в позднем плейстоцене. Это предположение основывается па анализе лексики, в которой имеется много терминов, связанных с собирательством, примитивным земледелием, охотой и скотоводством. В литературе неоднократно отмечалось, что подобное прямое отождествление археологических культур с языковыми общностями крайне опасно. В частности, длительная и сложная история афразийских племен, изобиловавшая многочисленными передвижениями и взаимными контактами, не позволяет с уверенностью определить время появления тех или иных словарных пластов. Даже учитывая это обстоятельство, нельзя не обратить внимание на изобилие в афразийских языках терминов, обозначающих степных диких животных, плоды тропических растений (инжир, финиковая пальма), а также домашних животных. Учитывая все это, а также то, что ареал натуфийской культуры входит в область «Благодатного полумесяца», логичнее видеть в носителях натуфийской культуры предков индоевропейцев.
Гораздо более обоснованной представляется гипотеза Д. А. Ольдерогге, согласно которой область формирований семито-хамитского языка-основы находилась в Сахаре. Аридизация климата, начавшаяся в 4—3-м тысячелетии до н. э., привела, с одной стороны, к быстрому развитию скотоводства, а с другой — стимулировала процессы расселения и географической изоляции. Именно тогда обособилась южная ветвь, давшая начало кушитским и чадским языкам. Волна, ушедшая на восток, охватила долину Нила и привела к образованию древнеегипетского языка. Оттуда отошла северная ветвь, распространившаяся на Аравийский полуостров и Сирийское плоскогорье.