Так же как Александр Великий, Махмуд Газневи был просвещенным завоевателем, и в походах его сопровождала целая свита учёных – крупнейшим из них был знаменитый астроном и философ ал-Бируни. Бируни измерял широту и устанавливал местонахождение завоёванных городов, изучал язык, беседовал с учёными брахманами и переводил индийские книги. Он составил обширный трактат "Индия", в котором описал законы, обычаи, религию доселе незнакомой мусульманам страны, её природу и животный мир. Эта книга стала неоценимым пособием для назначенных Махмудом наместников завоёванных земель. После смерти великого султана они оказались в тяжёлом положении: на севере началось новое наступление кочевых тюрок, и преемникам Махмуда долгое время было не до Индии. Затем в Газни сменилась династия, и к власти пришли султаны из рода Гури; им удалось воссоздать гвардию гулямов и продолжить завоевания великого Махмуда. В 1192 году султан Мухаммед Гури одержал решающую победу над раджпутами и закрепился на берегах Ганга; вернувшись в Газни, он назначил своим наместником в крепости Дели эмира гулямов Кутб-ад-дина Айбека. Когда в 1206 году Мухаммед погиб от руки убийц, Кутб-ад-дин провозгласил себя султаном Дели – так родилось первое мусульманское государство в Индии. Это было необычное государство, потому что его хозяевами были воины-рабы, "гулямы"; его первый султан был гулямом и его преемниками становились эмиры гулямов, прошедшие всю школу солдатской выучки – от юноши, чистившего лошадей и поддерживавшего стремя, до "хайль-баши" с золотым поясом. Дели был городом-лагерем, куда гвардия гулямов возвращалась к началу сезона дождей и откуда она каждый год уходила в походы. Вместе с гулямами на войну отправлялись служившие султану тюркские и афганские кочевники: многие кочевые племена и роды переселились в Индию в поисках добычи и пастбищ; их вожди, эмиры и малики, получали право на сбор налогов с выделенных им деревень – так называемые "икта". Позже "икта" стали получать офицеры гулямов и рядовые воины; дисциплина ослабла, и "сорок маликов" временами воевали между собой, пытаясь посадить на трон угодного им султана.
Самыми могущественными султанами Дели были Шамс-ад-дин Илтутмыш (1211-36) и Гияс-ад-дин Балбан (1246-87). Преемник Айбека, Илтутмыш завоевал долину Ганга и в ознаменование победы ислама построил грандиозный минарет Кутб-минар, облицованную мрамором и украшенную резьбой башню высотой в 72 метра. Это была самая высокая колонна, построенная людьми древности и средневековья, и с её высоты муэдзин должен был созывать на молитву миллионы новообращённых – чтобы они пришли поклониться победоносному Аллаху. Но оказалось, что голос самого зычного глашатая не долетает с небес до земли и беспомощно теряется среди облаков – поэтому муэдзины редко поднимались на вершину Кутб-минара. Лишь иногда золотой павильон на вершине посещали наместники Аллаха, султаны Дели; в окружении нарядной свиты они молча смотрели на свою страну, на бесконечную зелёную равнину, реки и леса: большая часть Индии ещё была покрыта лесами. В те времена Индия была окраиной обетованного мира, там не было больших городов и высокой культуры, которая появляется вместе с перенаселением и Сжатием. Джунгли подступали вплотную к окраинам Дели, и лишь кое-где на равнине виднелись расчищенные участки пашен и маленькие деревни – история индийского средневековья была ещё впереди.
ПЕРЕД КАТАСТРОФОЙ
Жизнь – не крики веселья, а горестный стон,
Наши дни – слабый отблеск великих времён,
Все деяния нашего мрачного мира -
Лишь мгновенье, обман, наважденье и сон.
Теперь нам нужно вернуться в центральные области мусульманского мира – туда, где шумели многолюдные города, где поэты писали стихи и искусные ремесленники возводили дворцы, подобные луне и солнцу. Всё это – дворцы, искусства, торговля – всё это было порождено Сжатием, но то была лишь одна сторона действительности – потому что другой стороной были голод, нищета, прокажённые в лохмотьях. В середине X века Сжатие привело к голоду, который возвращался через каждые три-четыре года; города были переполнены бродягами и нищими, которые, в конце концов, объединились и стали среди бела дня отнимать имущество у богатых. Современники описывают этих бродяг, «аййаров», как разбойников в дырявых шароварах, вооружённых крюком на длинной верёвке – но сами аййары, считали себя «благородными рыцарями», отнимающими у богатых, чтобы раздавать бедным – ведь пророк говорил, что все богатства принадлежат богу, то есть общине верующих. Халифы и султаны тоже ссылались на этот принцип и после смерти богатого сановника или купца без долгих слов забирали его имущество в казну. В годы голода правители раздавали эти деньги беднякам – но, конечно, они не могли накормить всех голодных.
Сжатие нарастало, голод приходил всё чаще, и смерть становилась владычицей городов и стран. В 1011 году голод обезлюдил некогда богатый Нишапур, а в 1060-х годах его костлявая рука унесла в могилу половину населения Египта. Мусульманский мир жил в ожидании катастрофы, конца света, когда посланный Мухаммедом новый пророк Махди восстановит справедливость и воздаст людям по их заслугам. По дорогам бродили нищие дервиши, святые люди, приблизившиеся к богу, они проповедовали бедность, любовь и терпение; они призывали отказаться от мирской суеты и обратиться к Аллаху. Многодневными молениями дервиши доводили себя до экстаза и с пеной у рта, дрожа всем телом, выкрикивали заклятья. Сотни людей верили дервишам и следовали за ними, они называли дервишей святыми шейхами, а себя – их учениками, "мюридами". Вера давала утешение, но не могла спасти от несчастий; дервиши брели по дорогам и вели за собой людей – но не знали, куда идут. Повсюду свирепствовали голод и мор, умирающие лежали на обочинах, и всё, что могли люди – это молиться богу.
Сжатие было символом Судьбы, проявлением тех могущественных процессов, которые описываются дифференциальными уравнениями и не зависят от человеческой воли. Уравнения говорили, что со временем перенаселение приведёт к катастрофе – к голоду, мору и восстаниям бедноты. Однако неизбежность не всегда выглядит одинаково; порой действительность оказывается сложнее и описывается не одним уравнением. Рядом с земледельческими странами Востока простиралась Великая Степь, где протекали те же процессы – но намного более интенсивно. После Великого Исхода в начале средних веков Степь быстро наполнилась новыми поколениями; там снова кипели войны за пастбища, и оттуда в любой момент могла выплеснуться новая сокрушительная Волна.
Роковой момент наступил в 1040 году. Обитатели среднеазиатских степей, тюрки, объединились вокруг Тогрул-бека из рода Сельджука и в кровавой битве при Данденакане разгромили армию газнийского султана Масуда. Воодушевлённая победой конница тюрок хлынула на запад; в 1055 году Тогрул-бек вступил в Багдад, в 1071 году тюрки разбили византийцев и заняли Малую Азию, в середине XII века они овладели Египтом. Степные варвары снова стали хозяевами Ближнего Востока; оказавшие сопротивление города и сёла подверглись жестокому разграблению – но всё же цивилизации на этот раз удалось избежать катастрофы. Тюрки уже давно приняли веру Пророка, и Торгул-бек стремился не допустить резни мусульман; он повсюду выказывал уважение кади и с почтением принял корону из рук багдадского халифа. Торгул-бек был провозглашён "султаном Востока и Запада" и выразил готовность править по законам ислама. Его преемник Алп-Арслан (1063-72) сделал своим первым министром, "визирем", персидского сановника Абу Али Хасана Туси, получившего впоследствии титул Низам ал-Мульк, "Порядок государства".