В середине 70-х годов французский историк Фюстель де Куланж возродил почти забытую к этому времени «романистическую» концепцию генезиса феодализма во Франции. Он пытался противопоставить ее общинной теории, в которой видел аргумент в пользу ненавистных ему социалистических идей концепции социального переворота при переходе от античности к средневековью, так как был противником всяких революций, а также теориям германизма немецких историков, которых (во многом справедливо) обвинял в национализме и шовинизме.
Однако концепция, созданная Фюстелем де Куланжем, была не менее предвзята и в классовом, и в национальном отношении. Полностью отвергая общинную теорию, Фюстель де Куланж разошелся и с классической вотчинной теорией. Он утверждал, что вотчина, а не община была исконной формой земельной собственности у всех народов. Отрицая факт германского завоевания и разрушение основ римского аграрного строя при переходе от античности к средневековью, он считал единственным источником феодального аграрного и социального строя (не говоря уже о политике и праве) позднеримские институты и прежде всего римскую рабовладельческую виллу, из которой путем медленной эволюции выросла мало чем отличавшаяся от нее средневековая феодальная вотчина. Общественный строй германцев, по мнению Фюстеля де Куланжа, никак не повлиял на процесс феодализации не только потому, что не было завоевания, но и потому, что этот строй ничем не отличался от позднеримского, ибо базировался на частной земельной собственности, патронатных связях, отношениях зависимости разного рода. Следовательно, согласно названной концепции, складывание феодальных отношений не сопровождалось ни аграрным, ни социальным переворотом. Близкую к этой теорию применительно к Англии выдвинул в начале 80-х годов английский буржуазный медиевист Ф. Сибом. Вопреки фактам он настаивал на существовании в Англии сильной романской традиции, в частности в аграрных отношениях; утверждал, что у англосаксов еще на континенте, а затем в Англии искони господствовал вотчинный (манориальный) строй, сходный с позднеримским, и крепостная (а не свободная!) община. Как и Фюстель де Куланж, Сибом подчеркивал мирный, эволюционный характер феодализации Англии, проходивший путем постепенного и малозаметного превращения исконных римских вилл и англосаксонских майоров в средневековые вотчины.
В 90-е годы аналогичную концепцию генезиса феодализма, но на германской основе развивали немецкие медиевисты так называемой «страсбургской школы» — главным образом В. Виттих и Ф. Гутман, утверждавшие исконное господство у германцев вотчинной собственности на землю и эксплуатации зависимых людей. При этом они считали, что первоначально у них существовали мелкие вотчины, владельцы которых (а не свободные крестьяне, как считалось раньше) составляли древнегерманскую общину.
Соответственно эти ученые также отрицали какой-либо аграрный и социальный переворот при переходе от варварского к феодальному обществу. Процесс генезиса феодализма трактовался ими как перестройка вотчинной системы — переход от господства мелкой к господству крупной вотчины.
Все рассмотренные теории об «исконности» вотчинного строя у германцев и в «романистическом» и в «германистическом» варианте были направлены не только против общинной теории и классической вотчинной теории, но в первую очередь против марксистской трактовки проблемы.
Еще отчетливее антимарксистская тенденция проявилась у медиевистов «критического» направления (см. выше), которые вообще сняли вопрос об экономических и социальных сдвигах, лежавших в основе процесса феодализации. Определяющую роль в нем они отводили политике государства, которое отчуждало постепенно верховную власть в пользу своих военных слуг, должностных лиц, церковных учреждений. С помощью таких политических средств лица, располагавшие властью, получали возможность постепенно захватывать землю подвластных им людей или расширять за их счет уже находившиеся в их руках ранее земельные владения. Г. фон Белов, например, считал вотчинную эксплуатацию крестьянства следствием Лишь политических, в частности, судебных прав сеньора; Г. Зелигер этими же правами объяснял личную зависимость крестьян эпохи средневековья. Русский ученый Д. М. Петрушевский рассматривал феодализм как порождение государства, создавшего для своих потребностей эту систему «соподчиненных тяглых сословий».
Историки «критического» направления не только полностью отрывали процесс складывания феодализма как «системы управления» от экономической эволюции общества, но стремились свести на нет и самую эту эволюцию. В частности, они отвергали и марковую теорию и классическую вотчинную теорию происхождения феодализма. Это особенно наглядно проявилось в работах А. Допша. Во многом повторяя Фюстеля де Куланжа, он отрицал существование общинного строя у древних германцев (и других народов) как нормальной формы отношений на определенной стадии развития общества; признавал исконность частной собственности на землю и вотчины как у кельтов и римлян, так и у германцев. А. Допш утверждал, что поглощение мелких свободных крестьян и их земельной собственности вотчинной происходило постоянно и не было связано с каким-либо определенным историческим периодом, в частности с периодом раннего средневековья, так же как и процесс освобождения крестьян из-под власти вотчины. Тем самым он решительно отрицал какой-либо глубокий социальный переворот в результате германских вторжений, а также аграрный переворот VII— IX вв. В противовес теориям «скачка» («цезуры») при переходе от античности к средневековью А. Допш пытался обосновать теорию непрерывного развития («континуитета») римских и германских традиций (почти одинаковых в его представлении) в этот период. При этом германо-романская проблема в его концепции утратила свое былое значение.