В 1733 году в списке колоний, как его обычно приводят, их было тринадцать. С севера на юг это были: Нью-Гэмпшир, Массачусетс, Род-Айленд, Коннектикут, Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильвания, Делавэр, Мэриленд, Виргиния, Северная Каролина, Южная Каролина и Джорджия.
Из них шесть имели те границы, которые мы знаем сейчас: Массачусетс (за исключением поселений Мэна), Коннектикут, Род-Айленд, Нью-Джерси, Делавэр и Мэриленд. Остальные семь (плюс участок Мэна в Массачусетсе) все еще расширялись.
Тринадцать колоний шли вперед во многих областях. Отношение к религии постепенно смягчалось. В 1696 году, например, Южная Калифорния формально декларировала свободу вероисповедания для протестантов. В 1709 году квакеры получили возможность организовать дом собраний в Бостоне, где за иолвека до того квакеров вешали за то, что они квакеры.
И все же веротерпимость не распространялась, по крайней мере официально, на католиков. Даже Мэриленд, который начинался как колония, финансируемая католиками, уже не была католической со времен Кромвеля. В 1704 году фактически католикам запретили публично отправлять свою веру. После падения Джеймса II в 1688 году управление колонией отобрали у католической семьи Балтиморов и отдали обратно только в 1715 году, когда один из них перешел в протестантство.
Тем не менее активное преследование католиков (и евреев тоже) прекратилось.
Делались неуверенные шаги к уничтожению рабства, по крайней мере на севере. В городе Нью-Йорк 12 апреля 1712 года произошло восстание рабов, которое было быстро подавлено; двадцать чернокожих убили или казнили. Хотя это восстание было неэффективным, оно показало, что быть рабовладельцем не так уж весело. Поэтому 7 июня 1712 года Пенсильвания (со своим квакерским наследием) приняла закон, запрещающий дальнейший ввоз черных рабов. Различие в отношении к рабству между севером и югом еще немного увеличилось.
Либерализация в социальных вопросах и расширение гражданских свобод продолжались в другом направлении. Колонисты, воспитанные в традициях самоуправления Англии, очень стремились сохранить на своей новой земле все права свободнорожденных англичан (даже те из них, кто по происхождению не являлся англичанином). Это означало привилегию свободно высказывать свое мнение, устно или в печати.
24 апреля 1704 года начали печатать газету «Бостон Ньюс-леттер». Это была первая регулярно выходящая газета в Америке. За ней вскоре последовали другие, и очень скоро они начали публиковать материалы, критикующие колониальное правительство.
Именно в Нью-Йорке эти публикации достигли апогея, и в них участвовал журналист, немец по происхождению, Джон Питер Зенгер, который приехал в Нью-Йорк в 1710 году.
В первые десятилетия XVIII века «Нью-Йорк Газет» была главной газетой колонии, и ее контролировали губернатор Уильям Косби и его чиновники.
5 ноября 1704 года Зенгер начал печатать «Нью-Йорк Уикли Джорнал», который выступал против официальной версии новостей, разоблачал лицемерие и коррупцию (как он их понимал) и не боялся нападать на самого Косби в резких выражениях. В 1734 году большинство голосов на выборах олдерменов получили противники Косби.
Разъяренный Косби был уверен, что виной тому статьи редактора Зенгера и 17 ноября 1734 года приказал арестовать его за клевету.
Его должен был судить суд присяжных, конечно, но Косби подвергал преследованиям адвокатов, которые пытались защищать Зенгера, и, более того, настаивал, что только судьи могут решить, была ли опубликована именно клевета, и что пасквиль — это любые нелестные высказывания, правдивы они или нет. Задачей присяжных было просто решить, была ли опубликована действительно клевета. (Все это означало, что Зенгера никак не могли признать невиновным.)
Суд состоялся в августе 1735 года, и Зенгера наверняка осудили бы, если бы внезапно не появился престарелый Эндрю Гамильтон, адвокат из Филадельфии, самый уважаемый юрист в Америке.
В трогательной и вдохновенной речи Гамильтон утверждал, что истина, какой бы нелестной она ни была, не является клеветой; что присяжные должны решить, правда это или клевета; и что свобода публиковать истину, какой бы нелестной она ни была, является правом всех англичан. Присяжные, и общественное мнение тоже, энергично поддержали Гамильтона.
Это решение, которое должно было оправдать Зенгера, не положило конец попыткам губернаторов колоний контролировать прессу, но сильно затруднило эти попытки. Количество газет в колониях росло, и даже в Виргинии, где когда-то Беркли сетовал на отсутствие печатного станка, вышла первая газета, «Виргиния Газет», 6 августа 1736 года.