Далее он говорит, что единственный известный ему пример свастики на памятнике, посвященном Зевсу или Юпитеру, — это кельто-римский алтарь, воздвигнутый, судя по всему, даками, расквартированными в Амблоганне, в Британии. На алтаре начертаны латинские буквы 1. О. М., которые расшифровывают как Jupiter Optimus Maximus — «Юпитер Лучший Величайший»15. Свастика на нём окружена с боков двумя дисками или кружками с четырьмя лучами каждый — этот знак Гайдос признает древнекельтским символом солнца (Gaidoz, «Le dieu gaulois du soleil et le symbolisme de la roue». Paris, 1886).
Доктор Бринтон (Proc. Amer. Philos. Soc. 1889, c. 177–189) считает свастику родственной кресту, а не кругу, и утверждает, что трискеле, свастика и крест первоначально обозначали одно и то же, или по крайней мере были тесно сопряжены по значению.
Уоринг («Ceramic Art»), процитировав мнения предшественников, приходит к следующему выводу: «Мы привели точки зрения различных исследователей по этому вопросу, и можно понять, что все они более или менее субъективны, наиграны и путаны, все они единогласно соглашаются в том, что свастика — древний священный мистический символ, относившийся к кому-либо из богов, имевший какое-то особое значение и имевший какую-то связь с одним из первоэлементов — водой».
Бёртон («The Book of the Sword», c. 202) пишет: «Свастика, вероятно, есть простейшая форма от guilloche (узор из пересекающихся линий) или спирали. Согласно Уилкинсону (11, гл. 9), хитроумнейшая форма такого узора имеется на потолке одной из египетских гробниц, на тысячелетие старшей предметов из раскопок Ниневии. Свастика распространялась в различных направлениях, везде добавляя какие- то аспекты своего мифологического и мистического смысла. На севере Европы она стала знаком fylfot либо «крестом с перекладинами» (crutched cross)».
Граф Гоблет д’Альвиелла разделяет мнение, что свастика была «прежде всего амулетом, талисманом и оберегом», отмечая, что «несомненно, большое количество свастик были попросту элементами декора, моделями монетных штемпелей либо фабричными клеймами», но всё же соглашается, что нет такого другого символа, что дал бы почву столь многим толкованиям, включая даже tricula буддистов, заявляя, что тут «будет что обсудить». Людвиг Мюллер также верит, что свастикой пользовались как украшением, как оберегом и как амулетом, поскольку она была священным символом.
Доктор X. Колли Марч в своём учёном труде о свастике и букве Tir рунического алфавита («Труды общества антикваров графств Чешир и Ланкашир» за 1886 г.) считает, что свастика никак не была связана с огнём либо с добыванием огня огненным божеством. Он утверждает, что свастика — графическое изображение движения вокруг центральной оси (но не простого вращения), что она обозначала фиксированную точку — «полюс» небосвода, «пуп небес», вокруг которого крутились все звёзды небосвода. Наличие этого вращения наиболее очевидно по наблюдениям за расположением созвездия Большой Медведицы. Примерно четыре тысячелетия назад предполагаемый «пуп небес» располагался у звезды Альфа Дракона, намного ближе к Большой Медведице, чем ныне, и в ту эпоху быстрое перемещение созвездия по окружности было еще более впечатляющим, чем теперь. В добавление к обычной «Большой Медведице» древние латиняне именовали это созвездие также Septentriones — «Семеро Волов», которые, словно плуг, волочили созвездия вокруг небесного полюса, а греки называли его ηλικη — «Спиралью», вследствие его мощного поступательного движения по спирали (Haddon, «Evolution in Art». L. 1895, c. 288). По мнению доктора Марча, всё это и обозначалось свастикой.
Нью-йоркский профессор У.Х. Гудъеар недавно (в 1891 году) опубликовал в Лондоне внушительный том под названием «The Grammar of the Lotus: a New History of Classic Ornament as a Development of Sun Worship». В нём 408 страниц, 76 таблиц и около тысячи рисунков. Автор силится возвести солнечный символ к цветку лотоса путём целого ряда сложных и хитроумных превращений; промежуточными же пунктами на этом непростом пути были ионический стиль греческой архитектуры, завитки и спирали, образовавшие греческий меандр, а затем уже и свастику. Результат этого достижения учёности может быть вкратце суммирован следующим образом: лотос был «фетишем незапамятной древности, ему поклонялись от Японии до Гибралтара», он был символом плодородия, жизни, бессмертия и воскрешения из мёртвых, им пользовались при похоронах и на поминках. Но в первоначальном и важнейшем значении цветок лотоса также был солярным символом.
Далее автор описывает нильский лотос, давая потрясающее количество рисунков, иллюстрирующих художественные подходы к его интерпретации в древности. Он упоминает многих египетских священных животных и пытается увязать их родство посредством лотоса, попутно пристёгивая их к солнечным кругам и поклонению светилу. Прямое отождествление чашечки лотоса и солнечного диска, как ему кажется, прослеживается на нильских памятниках, финикийских и ассирийских печатях. Лотос имеет связи и со священными животными, как гусь символизирует Сета (прежний солнечный бог, отец Осириса), самого Осириса и Гора, ястреб — лотос, бык — лотос, осёл — лотос, лев — лотос, сфинкс — лотос, грифон — лотос, змий — лотос, овен — лотос. Все эти животные, по его мнению, имеют тождество с солнцем и солнечными богами. Учёный считает, что лотос был базовым сюжетом в египетском стиле архитектуры, появляясь в таковом контексте уже в XIV веке до н. э. При контактах с греками он был заимствован ими в качестве основания греческой ионической колонны, которая появляется не ранее VI века до н. э. Он находит в доказательство своей правоты свидетельства древних писателей, разумные доводы и иллюстративный материал.
Он показывает перенос мотива лотоса в Грецию, его использование в украшении раскрашенных сосудов на Кипре, Родосе и Мелосе (рис. 15–17).
Шантр (Chantre, «Age du Bronze», часть II, с. 301) отмечает присутствие спиралей, схожих с теми, которые мы видим на нашем рисунке 17, в памятниках «террамаре» Северной Италии и в дельте Дуная, а рисунок 17, как он говорит, является декоративным мотивом, очень популярным в ту пору в этой области доисторической Европы. Он ссылается на статью «Notes sur les torques ou ornaments spirals» («Matériaux pour l’Histoire Primitive et Naturelle de l’Homme», 3-éme ser., VIII, c. 6.)
То, что лотос был популярным сюжетом в египетской мифологии и искусстве, трудно отрицать; факт, что он былсвязан с памятниками материальной культуры, отождествлявшимися с наиболее значительными священными и историческими персонажами Египта, а впоследствии и Греции, также общепризнан.
Насколько прозорлив оказался профессор Гудъеар и до какой степени его теория заслуживает доверия, не нам судить. Естественно, и в той, и в другой стране эмблема цветка лотоса вошла в широкое употребление, а для настоящего исследования достаточно одной констатации того факта, что лотос каким-либо образом мог ассоциироваться со свастикой. Рис. 18–19 показывают фрагменты росписи кипрских вазы и амфоры, находящихся в коллекции Чеснолы (Cesnola) в Новом музее искусства Метрополитен в Нью-Йорке, на которых изображён лотос с закручивающимися лепестками, среди которых изображены свастики различного вида.
По мнению профессора Гудъеара («Grammar of the Lotus», табл. 8, с. 81) эти закрученные крайние лепестки были утрированы и позднее превратились в спирали. Прикрывая часть соседнего цветка, эти спирали-завитки образовывали стандартный повторяющийся узор, расположенный в видеорнаментальных лент (рис. 20). Будучи продолжены с различных боков, они могли покрывать типизированным орнаментом большие площади (модель на рис. 21). Один из путей, которым шло дальнейшее развитие, было замыкание завитков и устранение соединительного элемента (вертикально направленных лепестков), в результате чего получались концентрические круги, столь часто встречающиеся нам. Несколько образцов египетских скарабеев, по которым видна эволюция мотива концентрических кругов, мы показываем на рис. 22–24.