Слаженность акцентов, приглушенность контрапунктов, меланхоличная монотонность ритмического рисунка, оттеняющая тончайшие нюансы инструментальных партий, жесткая гитарная «волна» — такова музыка альбома «Наугад». Она вряд ли найдет отклик в нежных девичьих сердцах, которым неведом кайф пластинок «Кьюэ» и «Кинг Кримсон». И дело даже не в том, что гитарист Александр Беляев (экс-«Телевизор», к выходу альбома экс-«НП») играет в манере «Кьюэ», а пара вещей альбома («Она ждет любви» и «Черные птицы») звучат так, будто маэстро Фрипп руку приложил. Избежавший цепких лап масс-культа, «НП» стал другим, строгим и в какой-то степени элитарным. «Наугад» уже не сможет служить, как «Разлука», фоном для дружеских попоек. С пивом он не протянет. Эти песни нужно слушать, иначе они будут просто раздражать. Их нужно понять и ощутить их настроение. Философские миниатюры и микро-эссе Кормильцева в исполнении Бутусова требуют такой же работы мысли, таких же затрат душевной энергии, что и картины экспрессионистов или пьесы Беккета.
В перегруженности философией — определенный недостаток альбома. В нем нет целостности, будто авторы стремились так или иначе потрясти сознание слушателей набором экстраординарных мыслей. Что же, им трудно отказать в интеллектуализме. Но альбом при этом слушается как сборник случайных вещей, лишенный общего стержня.
Камерный, абсолютно некоммерческий «Наугад» вряд ли станет событием года. Он слишком мрачен. Жизнеутверждающе звучит лишь рождественский гимн «Родившийся в эту ночь». Оценит новую работу «НП» только «имеющий уши». Но ленноновская Люси, паря среди небес в алмазах, легко узнает свою сюрреалистическую тень в сумасшедшем пацане, вокруг которого метафизическими волнами льется «Музыка на песке».
Алексей Коршун.
«Рок-хроника», 1991, № 1 (4)
Эта музыка непривычна для уха свердловских рок-фанов, воспитанных на около-арт-роковых структурах. На память приходит таинственный, постепенно уходящий в область преданий фанк-оркестр «Солярис», чей заразительный свинг на третьем фестивале рок-клуба резко контрастировал с общим фоном и не укладывался в рамки местных традиций. Но в этом сходство его с музыкой Ольги Лебедевой и заканчивается. «Солярис» — чисто музыкальная, то есть не текстовая группа, к року относящаяся постольку, поскольку такой джаз в городе не принят. Лебедева — явление без всяких скидок рок-н-ролльное, несмотря на сложность идентификации ее стиля.
Уверен, что у многих, кто слышал Ольгу, возникает желание найти аналоги ее песен у Сюзи Кватро, Кейт Буш и «Blondie», выделить источник музыкального вдохновения из творчества Стинга или «Style Council». Можно как угодно назвать ее стиль: нововолновый фанк, поп-буш или свердловский «нью-эйдж». Но никакой ярлык, стереотип поп-музыки не объяснит смысл этих песен и не вместит в себя затерянный мир, который кроется за словосочетанием «быть общей деткой». И то, что специфическое звучание тромбона в большинстве номеров делает их похожими на вещи Стинга, ровным счетом ничего не значит.
«Технические» данные (диапазон голоса, манера пения) Ольги сближают ее с Настей Полевой. Корни у них общие. Женская душа, женское естество — даже не тема: топливо их песен. Сравнение неизбежно.
Странная мистическая сила связывает песни Насти и Ольги (наверное, та, что связывала доктора Джекила и мистера Хайда). У Насти она в обрамлении экзотических цветов в сказочных видениях. У Ольги — предельно земная, уставшая курить сигареты без фильтра. И при этом она одна и та же.
Ответ на вопрос, что значит «быть общей деткой», попытался дать еще Достоевский, создав бессмертный трагический образ Натальи Филипповны. Минул век, и в песнях Ольги воскресла эта несчастная женщина, которая никогда не читала мир «как роман» и с самого начала разбила и выбросила розовые очки. Она больше всего боится жалости. И больше всего ей нужна жалость. Потому что жалость — это детство любви. Наверное, если вывернуть комфортную Шадэ наизнанку, то получится рассерженная, но жаждущая тепла Ольга Лебедева.
Самая законченная и яркая вещь альбома «Я уйду к нему» (достойный ответ на вызов Майка Науменко «Ты дрянь!», брошенный с десяток лет назад) позволяет надеяться, что «начинается новая стадия», как поет Ольга в другой песне, новая стадия или, по крайней мере, новое направление свердловского рока.
Алексей Коршун.