Однако при более пристальном взгляде не хватает прорисовки мелочей же… и более того. Не хватает стилистического родства. К примеру, Бегунов явно тяготеет к лаконизму — что-то в духе модного нынче английского гитарного звука, — тогда к чему эти подъездные переборы и «постпинкфлойдовские» запилы? — они режут слух.
И еще. Альбому не хватает песни «С войны», исполненной Шахриным на IV фестивале свердловского рока (до «Чайфа» военная тема воспринималась советскими музыкантами в черно-белых тонах, эгоистично и подавалась соответствующим образом), — как раз на место многоточия.
А. Одинцов
(«ПерекатиПоле», № 3, 1990)
Если собрать все «народные» хиты «Чайфа» всех времен, то большинство из них окажутся датированы периодом до 1990 года, когда был записан «Давай вернемся» — пожалуй, последний альбом золотой эпохи. Кончено, и потом случались отдельные вспышки вроде «Аргентины-Ямайки», но в целом за первые пять лет работы группы был написан и отлит в бронзе почти весь репертуар последующих юбилейных туров.
Кроме заглавной песни «Про бухло», которая все-таки немного хромает сложностью хорового исполнения, в альбом вошли вечно зеленые хиты — «Ой-ё» и «Поплачь о нем», — идеальные во всех отношениях, хрестоматийные «чайфовские» вещи. Они при рождении были обречены на бессмертие. Композиция «С войны» — по сути, квинтэссенция дворового творчества, доведение до совершенства популярной в то время подъездной лирики на тему «война—любовь—измена». У Шахрина получилось спеть о вечной теме без шансонной пошлости и пацифистского пафоса, как-то трогательно и по-домашнему.
«Оставь нам нашу любовь» в 1990-м выглядела уже атавизмом. Пересказом вчерашних газет, пусть и в отличном исполнении. Но «нам не дано предугадать…». Спустя четверть века на концерте в екатеринбургском «Космосе» эта песня ошарашила актуальностью момента. Полное дежа-вю из 1980-х: «Чайф» на сцене лихим аккордом жжет режим. Сам Шахрин снова молод и по-хорошему зол. Как будто в унылых буднях нынешнего шоу-бизнеса он нашел изначальное предназначение рока. Нашел свое место. Или вернулся к нему.
А песню про матроса я до сих пор не люблю. Не понимаю, наверное. Или еще подождать надо.
К. Стрелков, 2016
1991. «Поплачь о нем, пока он живой…»
Гастрольные маршруты уральских групп пересекли границы СССР. У свердловских телезрителей появилась возможность быть в курсе всех событий местной рок-жизни. Но в конце года история рок-клуба закончилась — он просто стал никому не нужен…
«С этим надо кончать, надо что-то решать»
(1991. Хроника)
В январе некоторые из последних идей Грахова начали реализовываться. Из типографии привезли пятитысячный тираж справочника «Свод-91. Рок-жизнь в СССР». Мысль о таком издании посетила Николая на одной из международных конференций, когда к нему в руки попал толстенный ежегодник с координатами всех коллективов и структур Европы, имевших отношение к современной музыке. «Неплохо было бы загнать под одну обложку всю рок-инфраструктуру Советского Союза», — подумал Грахов, и Дима Карасюк на полгода погряз в командировках и телефонных переговорах.
В результате «Свод-91» оказался вполне способен заменить пухлые записные книжки менеджеров и антрепренеров. Для устроителей концертов предназначался раздел «Группы и исполнители», где содержались сведения о четырех с лишним сотнях артистов, заявивших о себе на крупных фестивалях, от «Авантюры» из Калининграда до Янки Дягилевой из Омска. Сведения были краткими, но конкретными: название, жанр, состав инструментов (не фамилии музыкантов, а, например, «г, бг, кл, уд, вл», чтобы приглашающая сторона могла сразу прикинуть необходимый аппарат), официальная «виниловая» дискография и телефоны для связи. Администраторам групп предназначалась информация о концертных организациях, фестивалях, студиях, обеих имевшихся на тот момент фирмах, выпускающих пластинки. Наконец, многим могли пригодиться координаты музыкальных изданий, соответствующих рубрик в СМИ более общего характера, теле- и радиопередачах, телефоны рок-фотографов.