Одним из спонсорских призов оказалась огромная бутыль виски. В последний вечер в Боне ее распечатали, продегустировали, а потом не знали, что с ней делать: зараз самим не одолеть, а возить с собой откупоренную емкость не удобно. Стали наливать конкурентам из Ирландии. Те сначала не понимали этой щедрости, у них принято угощать не более чем одним дриньком, но списали все на причуды загадочной русской души и приступили к обстоятельному застолью. Заодно «Агата» споила хозяина гостиницы и местного полицейского. К утру виски кончился. С денежным призом тоже возникли проблемы. Получить его удалось только с помощью парижских знакомых — у советских граждан не могло быть кредитных карт.
В сентябре «Чайф» объехал с концертами итальянскую провинцию Эмилия- Романья. Чуть не случившийся две недели назад в СССР путч до сих пор волновал итальянцев. Группу из страны победившей демократии встречали на ура. Особым успехом пользовался Володя Желтовских — молодого красавца в красной рубахе и со скрипкой несколько раз едва не женили. «Чайф» дал пять концертов в разных городах и выступил на празднике коммунистической газеты «L’Unità», который пришлось дважды продлевать по требованию публики, желавшей еще и еще слушать уральцев.
Корреспондент местной газеты Фабрицио Россини побеседовал с Владимиром Шахриным в интернате аграрной школы «Скарабелли», где базировалась группа: «Владимир — рок-звезда в СССР. Как типичная рок-звезда, однако, он себя не ведет. Напротив, он воплощение открытости. Фронтмен группы «Чайф» охотно дает интервью: «Наша музыка развилась из ритм-н-блюза, которому мы привили русский дух. Это массовая музыка, понятная всем. В России критики говорят, что тексты «Чайфа» важнее мелодий. Здесь, где вы не понимаете наших слов, мы хотим показать, что так же важна и наша музыка»… В завершение лидер «Чайфа» делится своими впечатлениями о нашем городе: «Здесь народ улыбается, а еще стоит сильная жара. Везде очень чисто — видна любовь горожан. Моя первая мысль? Что моим дочерям понравилось бы здесь. Ах, я забыл про вино в интернате, где нас разместили: оно превосходно. Нам сказали, что его сделали ученики… У нас такое вино не попробовать даже в ресторане»» («Carlino Imola», 1991.09.03).
Про качество вина Володя упомянул не из простой вежливости. И через 15 лет он вспоминал ту продукцию итальянских студентов: «В этой академии было свое винное производство, и на вопрос, а можно ли попробовать местного вина, хозяева наивно ответили: «Конечно, сколько хотите, вот тут стоит ящик с вином…» Так что каждое утро после традиционного «бон джорно» мы ставили вопрос ребром: «А где, собственно, ящик?» Женщины, работницы студенческой столовой, выносили очередной ящик и с нескрываемым волнением наблюдали за завтраком «сибирских» мужиков».[38]
Пока «Чайф» дегустировал вина Италии, в Свердловске уже репетировал состав, специально собранный для покорения Запада. Владимир Елизаров и Александр Калужский назвали свой проект «East of Eden». Набрав опытных музыкантов, они с программой в стиле соул прошли жесточайший отбор на фестиваль «South by south-west» в Остине. Весной 1992 года «East of Eden» выступил в Техасе, но заокеанских продюсеров не заинтересовал. Калужский и Елизаров пытались покорить Америку и как сонграйтеры, но тоже без особого успеха. В конце 1992-го по дороге из Нью-Йорка в Калифорнию их машину остановил полицейский на одном из редких таможенных постов между штатами. Увидев гитарный чехол в багажнике, он поинтересовался, откуда они и какую музыку играют. Услышав ответ, полицейский согнулся от хохота: «Из России?! В Калифорнию?! Играть соул?! Проезжайте!»
«Тогда я не мог понять, что его так развеселило, — говорит Елизаров. — Только немного поварившись в музыкальном мире Лос-Анджелеса и увидев тысячи исполнителей, которые пытаются там пробиться, я понял, насколько самоуверенными мы казались».
В 1990-х выездная деятельность свердловчан поутихла. Даже «Агата Кристи» сбавила заграничные обороты. «Мы все равно группа не для Запада, — говорил Александр Козлов. — Наш музыкальный язык рассчитан на российскую ментальность. Гармонико-мелодические основы, которые мы используем, это все-таки русская музыка, в любом случае. Я, может быть, даже назвал бы это какой-то… советской музыкой. На другом уже уровне, более технологичном, более изящном, в упадническом стиле… Сделать из нас экспортный продукт было бы тяжело».