На рубеже 70-х беседочный период подходил к концу. Лучшие дворовые музыканты переместились в рестораны, многие поступили в вузы, организовав группы там. Оставшиеся в беседках юнцы с гитарами явно не вписывались в общий пейзаж страны, плавно въезжавшей в период застоя. С ними начали борьбу, прежде всего идеологическую. Карикатуры в журнале «Крокодил», фельетоны в местной печати сегодня пылятся в архивах, а один обобщенный образ беседочного рокера жив до сих пор.
В 1969 году вышел первый выпуск мультфильма «Ну, погоди!». Поглядите на наиотрицательнейшего Волка — клеши, кепочка, длинные патлы. Во втором выпучке (1970) он ещё и заорал под гитару нечто англоподобное. Ну как можно терпеть такое в советском обществе?! Конец первого мультфильма вполне закономерен — волка увозит вдаль милицейская коляска. Схожей была судьба и у многих свердловских рок-пионеров. Их просто пересажали по хулиганской статье. Так, например, загремели на зону-малолетку «луначарские битлы». Справедливости ради надо признать, что пай-зайчиками они не были, но наказание за обычные подростковые драки было чересчур суровым… Посадили их явно в назидание другим. Большинство дворовых групп играли инструментал, а они пели, да еще по-английски, да еще «Битлов». Это была крамола. Конечно, они были хулиганами. Но их родная «Лунка» (улица Луначарского) вообще по вечерам была местом небезопасным. Хулиганья там хватало, но посадили почему-то именно «битлов». Видимо, за песни. Из них только Олег Тиганов по прозвищу Гиря после отсидки вернулся к музыке — долгие годы он играл на басу в кафе Дворца молодежи.
На стыке десятилетий одна эпоха истории свердловского рок-н-ролла сменилась другой. Беседочная эра закончилась. Наступил студенческий период.
«Ты замечательно играл на гитаре, ты мило пел озорным тенорком…» (Первая рок-звездочка)
В 1960-е годы слой доморощенных и дворовых поклонников рок-н-ролла был чрезвычайно тонок. Маленькие компании варились в собственном соку. О том, что творилось в соседних кварталах, почти никто не знал. Но уже тогда в Свердловске появлялись первые рок-звезды, известность которых перешагнула границы их микрорайона. Об одном из первых героев свердловского рок-н-ролла мало что известно. Звали его Саша Капарулин, родился он году в 52—53-м, вырос на углу улиц Гурзуфской и Посадской. Одним помнится, что семья была «очень приличной», отец вроде бы периодически выезжал в Чехословакию. Другие возражают: жили Капарулины очень бедно, даже стекла в окнах были выбиты и заткнуты какими-то тряпками. Сергей Лукашин, описывая этого самородка в своем «Слове о полку водопадовом», вспоминает, что единственным музыкальным инструментом в доме была «старая отцовская гармошка. Ее-то он и взял в руки впервые лет в девять. А к четырнадцати сам овладел баяном, аккордеоном, фортепиано».
Насколько уверенно Саша нажимал разнообразные клавиши, за давностью времен забылось. Но гитарой Капарулин, или просто Капа, владел виртуозно. В середине 60-х он был страшно популярен в самом центре города, хотя слава о «супергитаристе» разлетелась далеко за пределы центра. По воспоминаниям тех, кому довелось услышать его игру, он обладал по меньшей мере незаурядным талантом.
«Он был весь просто пропитан музыкой, которая спонтанно выплескивалась на струны через удивительные руки. Они носились по струнам с ужасающей быстротой. Поскольку репертуар требовал ансамблевого исполнения, Капа и рубился за весь ансамбль, пересыпая головоломные аккорды басовыми и соловыми заморочками. А порой и ударными синкопами — ладошками по деке — трах-бабах!
Памятью обладал потрясающей. «Битлз» знал назубок, не говоря уж о всяких Кларках и Фицджеральдах. Причем исполнял все это вроде бы как по-английски. Посмеивались. Думали, несет околесицу. Провели эксперимент: взяли на выбор пару песен в его исполнении и сверили с оригиналом. Почесали затылки. Неизвестно, поняли бы его англичане, но на русский слух это где-то как-то совпадало процентов на 90!.. Когда он все это усваивал — уму непостижимо.
Разумеется, при таких-то данных и собственные композиции перли из него не хуже септ-доминант. Чистые такие, романтические, но с закидонами. Рок-поэтов тогда еще не развелось, как собак нерезаных, и посему композиции были инструментальными, аранжированные на самого себя. Иначе и быть не могло. Равных и близко не было, а ученики еще не пережили стадию открытых ртов» (Сергей Лукашин).