Другой гигант-долгожитель панка, Игги Поп, вскрывая вены на концертах, царапая себя и избивая микрофоном, прыгая в толпу, впервые выставил себя Жертвой, изобразив (средствами сценического искусства) символ рок-звезды, восходящий к христианскому архетипу. Концерты The Stooges, в свое время ужаснувшие мирных хиппи, стали первым панковским шоу.
Панк развенчивает мессианскую идею рок-н-ролла, и сам рок-н-ролл обзывает Великим Надувательством. Сид Вишес - вот кто главный герой рок-н-ролла, его подлинный Ромео, его невинноубиенный - ха-ха-ха! Да и вообще кайф - это газовые камеры, - отвечали панки своим старшим товарищам.
Но поп-культура - чудовищный парадокс. В панке рок-н-ролл снова захотел поглупеть и послать всех и вся, но именно панк открывает для поп-культуры святоотеческое христианство. Убив гедонистический дух 60-х, панк населяет поп-культуру вполне средневековыми персонажами - придворными шутами, на празднике Ее Величества громогласно обзывающими Королеву (Роттен), апостолами католического целибата (монах Морисей), мучениками в язвах и цыпках, носящими вериги, певцами смерти и загробного мира (Ян Кертис), яростными проповедниками и поджигателями (The Clash).
Пистолз первые вводят в поп-культуру Иисуса Христа в виде карнавально-балаганном - распятый Роттен, показывающий с креста язык. Они же вводят в пантеон мифов первого невинноубиенного - Сида. Помимо того, что Сид - герой рок-н-ролла, он же невинный мученик, агнец, любивший сладости и миньеты, а вместо этого получивший рок-н-ролльный крест и посмертие тинейджерского святого. Профанация достигает своего чудовищного апогея.
Короче, прошлое Европы, десятилетие назад закиданное цветочками, на секунду воскресает как живое. В каких-то панковских героях Европа словно вспоминает себя, свою боевую молодость. Религией этой молодости было христианство.
Главный же рецидив христианского сознания в поп-культуре - ICONS. Рок-иконы, такие как Джоплин, Морриссон, Хендрикс, Вишиус. Их смерти собрали вокруг себя культ. И культ этот христианской природы, равно как и публичная смерть (на глазах медиа) и все, что за ней следует (культ).
Но мы не договорили о христианстве. Эпохе 60-х удалось открыть тот аспект Христа, который нашел свое идеальное воплощение в св.Франциске - цветочки и сестрицу-водицу. Панк открывает его келейную, мрачную и огненную сторону, источник которого - это громкое НЕТ, сказанное миру, христианство отшельников и огненных проповедников, бичующих мир. Приведу британский пример. Группе Sex Pistols нужно было чем-то добить свой альбом, но ко времени его комплектации, они уже ничего не могли и не хотели. "Bodies" - предпоследняя их песня, сделанная на грани помрачения, за несколько месяцев до последнего безумия их американских гастролей, после которых Роттен скажет, что всегда ненавидел панк-рок и любил только реггей.
"Bodies" - это предсмертная паранойя Пистолз (в кромешный мрак они погрузятся в своей последней песенке "Belsen Was a Gas", взятой из школьных архивов Сида Вишеса), но это и их последнее НЕТ и одновременно черная стрела в сердце гедонизма 60-х. Там поется просто о девчонке из Бирмингема. За Пистолз таскалась одна безумная фанатка, Паулин. Она всегда торчала в первых рядах и своим маниакальным взглядом вселяла ужас в Роттена. То и дело она попадала в дурдом. Прячась там от санитаров, она несколько дней прожила на дереве, откуда писала письма своему кумиру. Однажды она написала ему, что ее трахнул какой-то санитар и ей пришлось делать аборт. Роттена это почему-то стукнуло по башке и в один из кислотных приемов он увидел себя этим зародышем: как его вытащили на фабричный стол, сунули в целлофановый пакет и спустили в сортир. Об этом песенка. Роттен вживается в образ, и его SCREAMING FUCKING BLOODY MESS выдает такое проклятие миру, которое может взять напрокат любой христианский проповедник. "Я не животное" - орет Роттен, "я не жертва аборта, я не плоть, я не кровавый кусок мяса". Когда какой-нибудь святой в рубищах бичевал этот мир, распинаясь на базарной площади, у него получалось что-то подобное. И с точки зрения искусства я не знаю песен, равных этой.
Видение католика Джонни Роттена - кошмар современной цивилизации, где таинство рождения неотличимо от любого другого фабричного процесса - есть обвинение миру, и звучит оно сильнее всех книг или кафедральных проповедей, потому что сделано оно с помощью современной техники.