Она на него внимательно посмотрела.
– Видишь ли, я хочу вернуться домой.
Романов внимательно смотрел на свою десятилетнюю дочь. Она всегда была развита не по годам в умственном и интеллектуальном плане. Маленькая и худенькая, абсолютная копия своей покойной матери. С чуть бледным лицом, белокурыми волосами и пытливым взглядом его серебристых глаз, доставшихся ей от него по наследству.
Она смотрела на него серьёзным внимательным взглядом и ожидала его ответа.
– И в чём причина такого спонтанного решения? – спросил он у неё.
– Я хочу жить рядом с тобой.
– И это всё, что случилось? И из-за чего ты сорвала меня в Москву?
– А разве этого мало? Я за последние два года видела тебя всего четыре раза. Мы общаемся только в Скайпе.
– Но ты же знаешь, отправляя тебя к бабушке, я хотел, как лучше. Чтобы ты была окружена заботой и вниманием. Ты же знаешь, я работаю сутками и отсутствую дома иногда неделями. Я живу на работе.
Она подошла к нему ближе и, обняв его за плечи, уткнулась в его шею лицом.
– Но когда ты отправлял меня в Москву, мне было пять, и я давно выросла. Я думаю, теперь я могу самостоятельно учиться, и мне не нужно оказывать столько внимания, как прежде. Я думаю, что я могла бы сама помогать тебе во всём дома. Встречать тебя вечерами с работы и готовить еду.
– Лисёнок мой…
Павел крепко прижал её к себе.
– Я понимаю, что ты уже взрослая и рассуждаешь абсолютно правильно, только я думаю, твоё возвращение сейчас создаст для тебя дополнительные трудности с учёбой и твоими друзьями. Разве тебе не жаль оставлять их здесь?
Она опустила голову и присела за столом.
– У меня здесь нет друзей. Я так и не влилась в коллектив своего нового класса.
– Это потому что они старше тебя на целых два года. Ты ведь экстерном окончила начальную школу, и ваша разница в возрасте…
– Нет.
Она резко подняла на него свои глаза.
– Дело не в возрасте и не в том, что я лучшая в классе. Просто у них в их двенадцать, интересы выходят далеко за рамки общеобразовательной программы.
– Что ты этим хочешь сказать?
Она на него обречённо посмотрела.
– Тебя обижают?
Он коснулся пальцами её руки.
– Просто для всех я изгой. Ботаник, грызущий гранит науки. Страшная и никому не нужная.
Она снова опустила голову и, закрыв лицо руками, тихо заплакала.
Павел поднялся со стула, обнял её и, подняв на руки, усадил к себе на колени, крепко прижимая к себе.
– Никогда не говори так, слышишь? Ты самая красивая девочка на свете. И ты нужна мне, бабушке, дедушке. Очень нужна. Ты у меня самая умная и самая лучшая девочка на свете!
Она обняла его руками за шею и, прижавшись к его плечу, громко расплакалась.
Он поднял её лицо к себе.
– Я заберу тебя домой, обещаю. Сегодня же после обеда мы уедем домой. Ты успеешь собраться?
Она улыбнулась сквозь слёзы и ответила.
– Успею. Я уже и так многое собрала.
Павел снова прижал её к себе и тяжело вздохнул.
В погоне за зарабатыванием денег и нескончаемыми проблемами в бизнесе он упустил из вида главное, своё отцовское предназначение не просто присылать деньги на её содержание и звонить каждый день по телефону, а хотя бы раз попробовать заглянуть в её маленькую душу и её светлую голову.
Он улыбнулся и, погладив её по щеке, осторожно вытер пальцами бесконечно скатывающиеся горькие слёзы.
Его маленький философ по жизни. Она с трёхлетнего возраста проявляла удивительные способности к образованию. Самостоятельно выучившись читать и считать, перечитав множество книг, она пошла в школу подготовленной уже в пять с половиной лет и экстерном окончила среднюю школу за два года, и в свои десять, уже была в шестом. Пытливый ум, желание знать на свете всё. Многочисленные олимпиады и образовательные конкурсы, складывали в её интеллектуальную копилку огромный багаж знаний и просвещения, оставляя при этом, к сожалению, уязвимой к окружающему её жестокому миру.
– Я покормлю тебя.
Дочь улыбнулась и, поцеловав его в щёку, поднялась с его колен и направилась к плите.
Павел улыбнулся.
– Только в том случае, если ты поешь вместе со мной.
Она обернулась и, улыбнувшись, ответила.
– Конечно, поем. Я ждала тебя специально.
Она быстро накрывала на стол, а он смотрел на неё, не отрываясь. С годами она всё больше походила на свою мать. И внешне, и внутренне. Та же уязвимость и осторожность в движениях, та же искренняя улыбка и такая же ранимая душа.