Он требовательно накрыл её губы своими.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала Милана, прижимаясь лицом к его плечу.
Он погладил её по волосам.
– Ну ладно, дорогая, я побежал. Увидимся вечером. Бал начинается в восемь. Так что я буду дома уже в семь вечера. Будь готова, пожалуйста, к этому времени.
– Хорошо.
Ольховский накинул пиджак на плечи и, улыбнувшись ей, вышел из комнаты.
Милана снова взяла листы бумаги в руки и продолжила писать.
Конечно, ей не хотелось идти на это шумное мероприятие, где снова будет царить пафос, и слышен шелест огромных денег собравшихся толстосумов, которые придут туда, лишь для того, чтобы похвастаться друг перед другом размерами своей, так называемой благотворительности. Но делать нечего, она пообещала Владу, что пойдёт туда вместе с ним вечером.
Конечно, она лучше бы посидела дома, и поработала с книгой. Ведь сегодня по сюжету должен состояться судьбоносный поворот в её истории, и героиня сегодня увидит впервые своего героя.
Милана отложила рукопись на постель, откинулась на подушки, и с улыбкой посмотрела в потолок. Как бы и ей хотелось увидеть своего таинственного соавтора. Она снова мысленно представила его лицо, глаза и улыбку. Больше всего ей почему-то хотелось увидеть именно, как он улыбается.
Милана вздохнула и, перевернувшись на живот, притянула к себе рукописи, и продолжила излагать события судьбоносной встречи своих героев.
****
– Лисёнок, я дома! – произнёс Павел, громко проговаривая слова, эхом разнёсшиеся в воздухе огромного помещения холла.
Девочка с улыбкой сбежала по ступенькам лестницы, направляясь к нему навстречу.
– Привет, папочка!
– Привет, солнышко!
Он обнял её за плечи.
– Ну что ты готова?
– Да. Я приготовила одежду, что ты просил. Только я не поняла, зачем она нам?
– Сейчас…
Павел склонился, и поставил перед ней на пол большую картонную коробку ярко-синего цвета, и снял с неё крышку.
Лиза перевела взгляд на содержимое и запрыгала на месте, громко хлопая в ладоши.
– Ты купил мне новые коньки!
– Ага…
– Спасибо тебе огромное!
Она прижалась к нему, крепко обнимая его ладошками.
– Не за что. Ну, давай меряй. Лишь бы оказались в пору.
Павел улыбнулся.
Лиза схватила и прижала к себе, сверкающие абсолютной белизной ботинки коньков для фигурного катания, и присев на небольшом диванчике надела их на ноги, аккуратно и точно закрепляя шнуровку.
– Ну что? Хорошо?
Романов присел с ней рядом.
Личико дочери светилось от счастья. Она встала, и сделала несколько шагов по полу, с интересом посматривая на своё отражение в большом зеркале.
– Ну что, они тебе нравятся?
– Очень нравятся. Я в восторге! Только когда же мы их опробуем?
– Прямо сейчас.
Лиза удивлённо на него посмотрела.
– Но ведь ты говорил, что у тебя вечером благотворительный бал.
Он опустился перед ней на одно колено.
– Ну и что? До восьми часов уйма времени. Я пошёл переодеваться, и поедем на каток. Собирайся тоже.
Она крепко обняла его за шею и ослепительно улыбнулась.
Через час, они оказались на центральной площади города, где накануне уже начал свою работу большой каток под открытым небом. Огромная, украшенная игрушками живая ель занимала весь его центр. Яркие переливающиеся украшения с рождественской тематикой привлекли внимание Лизы. Она осторожно скользила на конёчках вокруг лесной красавицы и, затаив дыхание, рассматривала игрушки и, глубоко вдыхала восхитительный аромат свежей хвои, смешанный с чистым морозным воздухом. Лиза аккуратно касалась варежками быстро мигающих лампочек на ветках и ослепительно улыбалась, когда они, быстро переливаясь, ослепляли её мордашку яркими цветными всполохами.
Павел внимательно наблюдал за дочерью. Он вдыхал полной грудью свежий морозный воздух и ликовал в душе от того, что нашёл, наконец, в своей деловой жизни время на то, что любил больше всего.
Лиза осторожно коснулась варежкой руки отца.
Павел посмотрел на неё и, улыбнувшись, склонился к её личику.
– Ну что, всё посмотрела? Теперь будем кататься?
Девочка молча кивнула.
Романов заключил её ладошку в крепкий замок своей руки, и медленно двинулся вперёд, разрезая коньками лёд на катке.
Лиза поначалу ехала осторожно и только с ним рядом. Её ручка слегка подрагивала в его ладони от страха и лёгкого волнения. Но уже спустя полчаса, она безбоязненно и стремительно рассекала скользкую поверхность катка, не останавливаясь ни на минуту, и лучезарно улыбаясь, поправляла пальчиками съезжавшую постоянно на глаза шапку. Её щёчки тронуло морозцем, а ветер развевал её длинные волосы, выглядывающие из-под шапки. Она заливисто смеялась и махала варежкой отцу, который не сводил с неё глаз ни на минуту.