Она коснулась рукой его пальцев, нежно поглаживая.
Влад пожал плечами.
– Знаешь, милая, решай сама. Раз празднуем дома, то я полностью предоставляю тебе возможность продумать весь сценарий праздника. Я думаю, что твоя идея в чём-то неплоха, и встретить Новый год дома, далеко не самое худшее предложение. Я, к сожалению, плохой помощник и советчик в таких делах. Я не большой знаток всех этих новогодних атрибутов.
– Я сделаю всё сама, не волнуйся.
– Ну и прекрасно.
– Влад, я хотела тебе ещё кое-что сказать.
– Что, дорогая? Что-то случилось?
– Я взяла себе ученицу. Буду учить её игре на фортепиано.
– У нас дома?
– Да.
– Решила поработать по профессии?
– Нет, просто ребёнок очень хочет учиться игре на фортепиано. Я даже денег с неё брать не буду.
– Почему?
– Знаешь, я познакомилась с ней сегодня при весьма неприятных обстоятельствах в магазине, когда ездила за продуктами.
– Ты ездила сама за продуктами?
Влад удивлённо смотрел на жену.
– Да. Элеонора отпросилась сегодня на день рождения к дочери. А мне захотелось развеяться и сделать кое-какие покупки к празднику.
– Так что же случилось в магазине?
– Влад, я сегодня поймала себя на мысли, что насколько люди стали жестоки и глухи к чужим проблемам. Ей сегодня на моих глазах не хватило денег на кассе, чтобы расплатиться за продукты, которые она купила для отца. Всего триста рублей. А охранник магазина вёл себя по отношению к ней, как садист, словно ребёнок не забыл деньги или не рассчитал всей суммы своей покупки, а украл всё, что было у него в пакете.
– Что совсем маленький ребёнок?
– Десять лет, но если бы ты её увидел, ты бы никогда ей не дал столько. Она внешне едва дотягивает до восьми. Маленькая, худенькая, беззащитная и очень ранимая. У неё умерла мама, когда ей было всего три года.
– Да, печальная история. Но послушай меня, милая. В десять лет она уже должна понимать, что без денег ей никто и ничего не даст в магазине. Это система, в которой мы живём, и правила, установленные этой системой нужно неукоснительно соблюдать всем, и неважно, сколько тебе лет.
– Влад, что ты такое говоришь? Ну а если, она просто растерялась. Ведь можно же было ей всё объяснить и сделать это как-то деликатно и без хамства.
– Я не оправдываю хамства охранника, но сама знаешь, кого подчас берут на такую работу.
– Ты прав.
– Ну, насколько я понимаю, ты уладила конфликт, раз девочка теперь будет приходить к нам?
– Да, я заплатила за неё. Ты считаешь, я была не права?
Ольховский внимательно на неё смотрел.
– Это твоё решение, хотя моё мнение – это баловство. Она должна была осознать свой проступок и впредь так не поступать.
– Влад, какой проступок? Она ещё совсем ребёнок. И возможно, впервые делала покупки самостоятельно.
– Милана, я понимаю, что у тебя, как у любой нормальной женщины, возникает трепетная жалость ко всем детям. Но я надеюсь, ты не собираешься помогать всем обездоленным сиротам, которых будешь встречать в городе. Я и так, если ты помнишь, занимаюсь благотворительностью в достаточно щедром объёме.
– Не волнуйся. Я оплатила её покупку своей личной банковской карточкой, на которой был мой гонорар за последнюю книгу.
Он коснулся её пальцев своей ладонью, но она убрала свою руку.
– Милана, не нужно делить деньги на твои и мои. Они общие в нашей семье. Я зарабатываю их для нас с тобой.
– Понятно. Так ты не сказал мне. Ты не против, если девочка будет приходить в наш дом?
– Ну, если вы не собираетесь музицировать в гостиной до полуночи, то не против.
– Нет, мы будем встречаться в три часа, и в пять она уже будет уезжать домой.
– Ну, в таком случае я не против. Спасибо за ужин, дорогая. Я пойду спать. Ты со мной?
– Нет. У меня ещё работа.
– Ну, тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Ольховский покинул кухню, а Милана сидела на месте и ещё долго смотрела перед собой, не моргая, и прокручивая в голове весь свой разговор с ним.
Откуда в нём появилось это хладнокровие? Ведь, когда она выходила за него замуж, он был совсем другим. Не был таким жестоким и циничным человеком, меряя всех людей на достойных и не очень, и подстраивая всю жизнь под какую-то систему.
Она тяжело вздохнула и, поднявшись, собрала тарелки со стола и, вымыв их под краном, направилась в свой кабинет, писать книгу.
****
– Ты почему не спишь до сих пор, лисёнок?