Историки уже высказывали сходные суждения. Так, М.А. Усманов писал о единстве правящего дома Джучи для всего бывшего золотоордынского пространства, отчего крымские ханы приглашались в Казань, казанские принцессы выходили замуж за Гиреев, а ногайские княжны — за правителей Казани [Усманов, 1997, с. 43].
Д.М. Исхаков предполагает относительно однотипное устройство ханств, где существовали юрты правящих племен, и представители этих племен могли свободно перемещаться из одного ханства в другое, оседая на территории соответствующих родовых владений [Исхаков, 2009в, с. 7–9].
О. Гайворонский видит попытки восстановления единства Ордынского государства в активной политике крымского хана Менгли-Гирея по отношению к его татарским соседям и соперникам. Самым главным успехом его на этом поприще был разгром Большой Орды в 1502 г., присоединение части ее территории и увод населения в Крым [Гайворонский, 2007, ч. II]. Правда, развить эту политику в дальнейшем его сыну Мухаммед-Гирею не удалось, т. к. вскоре после взятия Астрахани в 1523 г. он был убит ногаями, и претензии Крыма на главенство в бывшей Золотой Орде впоследствии уже были чисто номинальными.
И.В. Зайцев убедительно продемонстрировал тесные культурные связи между поволжскими ханствами, Крымом, Ногайской Ордой и Средней Азией, показал, что «несмотря на политический развал, постзолотоордынские государства представляли собой единое культурное пространство, связанное общностью традиций, языка, науки, литературы и образованности» [Зайцев, 2009а, с. 33].
Следует подчеркнуть, что речь должна идти об инерции, пережитках единой государственности, т. к. в действительности никаких центростремительных процессов в государствах-наследниках Золотой Орды не было заметно. Хотя и возможно, что ностальгия по ордынским временам существовала. По ряду источников можно судить, что «золотым веком» считался апогей стабильности великой державы — ханствования Узбека и Джанибека.
Вероятно, современные историки излишне абсолютизируют (или модернизируют) межгосударственные отношения, в том числе границы между юртами XV–XVI вв. В историографии утвердилось мнение о четком делении Джучиева Улуса на два крыла с загадочными, «плавающими», трудно атрибутируемыми цветовыми обозначениями. Из источников, повествующих о событиях XIII в. (Рубрук, Рашид-ад-Дин), можно вывести существование там двух автономных ханств и ханов. Однако относительно следующего столетия такой же ясной картины уже нет. То есть продолжают действовать беки правого и левого крыльев, но насколько эта принадлежность соотносится с реальным разделением государства, непонятно.
В трудах тюркских хронистов XVI–XVII вв. (Абу-л-Гази, Кадыр Али-бека, Утемиш-хаджи, анонимных авторов «Дафтар-и Чингиз-наме») крыльевая территориальная структура практически не отразилась. Разве что у Утемиш-хаджи говорится о выделении Чингиз-ханом Саину-Бату правого крыла по Итилю, а Иджану-Орду — левого крыла по Сырдарье; да приводится похожая на легенду история о распределении юрт разного цвета между его внуками — сыновьями Джучи [Утемиш-хаджи, 1992, с. 92, 93]. Однако у того же Утемиш-хаджи отношения между правителями и жителями крыльев вовсе не напоминают сосуществование двух соседних государств.
Представляется, что в истории Улуса Джучи однажды наступило время, когда деление его на крылья превратилось в номинальную абстракцию, обозначение ранга племен и их предводителей. Возможно, такую перемену следует связывать с чрезвычайным усилением правого крыла государства в первой половине XIV в. Начало данному процессу было положено, очевидно, при хане Токте, который выдал Баяну ярлык на царствование в левом крыле в 701 г. х. (1301–1302) [Рашид-ад-Дин, 1960, с. 68]. Затем последовали попытка совместных действий Узбека и Баяна против Хулагуидов, свержение войсками Узбека сыгнакского хана Мубарака (который попытался выйти из повиновения Сараю), правление Тинибека б. Узбека в Сыгнаке, ярлык Джанибека Чимтаю и военная поддержка последнего в борьбе за Сыгнак… (подробно см.: [Ускенбай, 2002, с. 25–31]). В той ситуации были проигнорированы номинальные принципы старшинства левой стороны над правой и первенства потомков Орду-ичена перед потомками Бату. Произошло фактическое объединение территории государства под верховенством сарайских правителей. Это иллюстрируется борьбой восточной аристократии именно за столицу на Нижней Волге во второй половине XIV в. Впоследствии, в XVI в., когда на фоне полного распада ханства правого крыла довольно сильными стали выглядеть восточно-джучидские монархи, у иноземных наблюдателей (Иран) сложилось впечатление, что главный трон Джучидов находится на востоке Дешт-и Кипчака: «Касим-хан (казахский. — В.Т.)… стал царем Дешта… Хакк-Назар-хан, сын Касим-хана, после отца его сел на царство и теперь является повелителем Дешта» [Сборник, 1941, с. 212].