Возможно, общеджучидскую символическую ценность сохранял и династический некрополь (курук) в районе города Сарайчика на Яике.
Однако при всех реликтах единства Золотой Орды нельзя не видеть все более нараставшую тенденцию к отдалению постордынских государств друг от друга. Процесс дезинтеграции оказался сильнее. В различных юртах образовались местные ханские династии, которые рассматривали свои владения только как собственное достояние, вне связи с рухнувшей общеджучидской державой. Так, Гиреи заявляли свои династические права на Касимов после воцарения там выходцев из Большой Орды: раньше-де «наш род был на Мещере», а ныне «не наш род на Мещере государь» [Сборник РИО, 1895, с. 378]. Подобные ожидавшиеся претензии крымцев относительно Казани русскому послу предписывалось парировать утверждением, будто «изначала Казань юрт не их, а были на Казани опришные (т. е. особые, отдельные. — В.Т.) цари» [Там же, с. 696].
В посланиях тюркских аристократов XVI в. неоднократно встречаются наименования юртов посредством эпонимов — как правило, государей, положивших начало правящей в данном юрте династии. Если в XIII–XIV вв. в качестве эпонимов использовались исторические персонажи относительно недавнего прошлого (Джучи, Берке, Узбек) и при этом одинаково значимые для всех частей империи, то впоследствии таковыми становились лица, которые, во-первых, давным-давно отошли в мир иной, и, во-вторых, действовавшие в довольно локальных пространственных пределах.
Так, Крымское ханство неоднократно предстает в источниках как «Тохтамышев царев юрт», т. е. владение потомков, наследников и династических преемников хана Токтамыша[4]; Астраханское ханство — «Темир-Кутлуев царев юрт», т. е. от хана Тимур-Кутлуга; Казахское ханство — «Урусов царев юрт» и «Бараков царев Казатцкой юрт», т. е. от золотоордынских и кокордынских ханов Уруса и Барака.
В отношении Казанского ханства подобная номинация встречается в виде «Алибаев и Алтыбаев юрт» (по именам беков-правителей первой половины XV в.; см.: [Посольская книга, 2003, с. 47, 82]) и «Магмет Киреев царев юрт». Контекст последнего обозначения следующий. В 1552 г. «вся земля Казанская» без консультаций с Москвой призвала к себе на престол жившего у ногаев астраханского царевича Ядгар-Мухаммеда. Ногайский мирза Исмаил в послании к своему патрону и союзнику царю Ивану IV указывал, в частности, что такое приглашение в принципе нелегитимно и казанцы не вправе распоряжаться своим троном, поскольку «юрт не их — Магметкиреев царев юрт был» [Посольские книги, 2006, с. 105].
Здесь явно фигурирует крымский хан Мухаммед-Гирей I, царствовавший в 1515–1521 гг. Вероятно, из-за родства с местной династией через свою мать, ханшу Нур-Султан именно он считал Казанский юрт своим наследственным достоянием. Во всяком случае это следует из его письма к астраханскому хану: «Казань была юрт наш, а теперь он (великий князь московский Василий III. — В.Т.) посадил там султана из своей руки (речь о хане Шах-Али. — В.Т.)» [Худяков, 1991, с. 85]. Примечательно, что казанская знать разделяла такую трактовку. После смерти хана Мухаммед-Амина (конец 1518 г.) в Бахчисарай прибыло посольство «ото всих казанцовъ» с обращением к Мухаммед-Гирею: «…Отчина ваша Казань, и вы съ своихъ детеи або з братьи которого одного обравши и до нас пришлите, нехаи в нас царемъ будеть» [РГАДА, ф. 389, оп. 1, д. 7, л. 796][5].
Подобное обращение к Мухаммед-Гирею в начале 1520-х гг. поступило даже от казахских беков, погрязших в распрях и раздорах: «…Тыи князи вси козацкии зо всим воиском своим за меня ся закладывают и мне хотят служити, и с тым до мене человека своего прислали» [РГАДА, ф. 389, оп. 1, д. 7, л. 865 (866)]. Впрочем, в отношениях Крыма с восточными юртами это был единичный эпизод.
5
Послы прельщали хана значительным пополнением его подданных и воинов: «А мы маем отецъких детеи двадцать тисяч, а с черемеши а зъ мордвою и числа нет». Как известно, Мухаммед-Гирей отправил царствовать в Казань своего младшего брата Сахиб-Гирея. С аналогичной просьбой казанцы обратились в Крым после смерти своего хана Сафа-Гирея в 1549 г.