– А что, по мне так заметно, что я приезжий?
– Заметно.
– Это из-за шапочки?
– И из-за неё тоже. Остановиться есть где?
– Спасибо. Я найду.
– Смотри. Я ведь тут живу недалеко, и комната у меня свободная есть. Могу сдать.
Он сверлил меня своими колкими, чёрными глазами. Во взгляде его было нечто такое, что мне становилось как-то не по себе.
– Спасибо. Я найду, – повторил я.
– Как знаешь. Только деньги обменяй. Здесь обменников нет. Валюту меняют у перекупщиков. Вот там они стоят, – мужчина указал рукою в направлении одного из выходов.
После, он тут же развернулся и ушёл прочь.
Деньги мне действительно надо обменять. Я пошёл в ту сторону, куда мне указал этот странный человек. Там действительно покупали рубли и доллары за сумы. Обменяв деньги, я решил подкрепиться. Быть в Ташкенте и не отведать настоящего узбекского плова – преступление против себя. Здесь же, на базаре, я отыскал открытое кафе, и заказал себе порцию плова. Яство мне принесли в узбекской керамической чашке – касе, где на синем фоне красовались белые бутоны хлопка. Плов был рассыпчатым, рисинка к рисинке, золотисто-жёлтого цвета, даже морковка была жёлтой. Сверху, на рисе, в который местами были вкраплены ягоды пареного кишмиша и большие горошины, аппетитной горкой лежали кусочки мяса. Я знаю, как называется этот вид гороха – нахат, мне мама рассказывала. Сбоку, прямо в касе, был наложен салат, из свежих помидор и лука. Вот, оказывается, как нужно подавать салат к плову: не отдельно, а вместе с ним, чтобы блюдо пропиталось его соком. Стоит ли говорить, какой восхитительный аромат исходил от этого гастрономического чуда!
Я съел всю эту немаленькую чашку единым махом, словно голодный кот кусок свежего мяса, разве, что не урчал… Чайханщик принёс мне чайник зелёного чаю с пиалой. Я знаю, что после плова нужно пить зелёный чай, он расщепляет жиры, помогает перевариванию. Налив чая в пиалу, и едва пригубив его, я увидел, как к моему столику направляется немолодой узбек. Он подходит ко мне, спрашивает: «Вы позволите?», и, не дождавшись ответа, подсаживается за мой стол, хотя в кафешке немало свободных мест.
– Да, пожалуйста, – на автомате отвечаю я, и рассматриваю своего визави.
Пожилой мужчина, узбек, очень интеллигентного вида, в очках, говорящий на русском почти без акцента.
– Молодой человек, – начинает он, – я вот, видел, что кто-то подходил к вам, там, у рядов с сухофруктами.
– Может, и подходил кто, а что? – отвечаю я.
Мужчина привстал и наклонился очень близко ко мне. Он заговорил тихо, но с большой тревогой в голосе:
– Парень! Остерегайся его. Он страшный человек, он – чёрный.
– Что значит, чёрный? – спросил я, едва не поперхнувшись своим чаем.
– Он с чёрными силами знается. Он – джин.
– Какой такой джин? Из бутылки что ли?
– Джин, по-нашему значит – злой дух. Колдун он, маг. Злой колдун. Он тебя к себе не звал?
– Звал.
– Я так и думал. Не ходи к нему. Не ходи, ради аллаха.
– Так чем же он так страшен?
– Разные слухи ходят о нём. Говорят, он молодёжь к себе в секту завлекает. Учит их всяким наукам шайтанским. А потом с теми, кто за ним пошел, всякие вещи страшные случаются.
– Какие вещи?
– Кто повесится, кто утопится, кто в огне сгорит, кто под машину попадёт. Все его ученики, говорят, это не ученики вовсе, а жертвы его Шайтану. Отдавая их Шайтану, этот чёрный человек силу свою черпает.
– Ну, и напугали Вы меня, дядя.
– Я знаю, он тут не далеко от базара живёт. Таких, как ты, приезжих завлекает. Откуда ты приехал, парень?
– Из Москвы.
– А звать как?
– Антон.
– Меня Саид-ака зовут. Остановиться есть, где тебе?
«И этот туда же» – подумал я.
– Спасибо. Я в гостинице.
– Тут неподалёку гостиница «Узбекистан» есть, рядом со сквером.
– Спасибо.
– Если вдруг мест не будет, или дорого для тебя окажется, можешь у меня побыть. Я в махалле Бодомзар живу. Вот телефон запиши. Если, этот чёрный приставать будет, или, что понадобится – звони.
– Спасибо, дядя Саид-ака, – поблагодарил я, расплатился за плов и вышел из кафе.