– Браво, Жора, – улыбнулся Виктор, – в тебе я тоже не ошибся, ты – мозг! Мне и добавить к этому нечего, пожалуй, только про шизофреников.
– А что там про шизофреников? – полюбопытствовал Жорик.
– Люди, болеющие шизофренией не пустышки. Они все представляют живого игрока. Просто их программы со сбоями. Из-за этих сбоев, они не полностью погружены в ваш мир, то есть в игру. Какая-то часть их знает, что всё это – игра. Поэтому, можно сказать, что они не здесь, не там, а где-то между… Но всё так и задумано, и сбои эти – часть игры. Это сделано для того, чтобы у тех, кто в игре, была возможность догадаться о том, что всё вокруг лишь виртуальная реальность. Но ведь шизофренику никто не поверит, верно?
– Но сумасшедшему то живётся не сладко. Почему же тогда играющие соглашаются на такую роль? – спросил я.
– Чтоб жизнь мёдом не казалась. А если серьёзно, то есть такое правило: твоя нынешняя жизнь, то есть, как мы говорим «ходка» в игру, зависит от того, сколько очков ты набрал в предыдущих. Если у тебя накопилось много плохих очков, то очередная ходка будет нелёгкой.
– А! Это как в «Империи Ангелов» у Вербера! – добавила Ната.
– Ну, да. Дело в том, что не только сумасшедшие догадываются о том, что живут в игре. Некоторые писатели тоже…
– Значит, те, кто сейчас шизофреник в прошлых ходках заработал много штрафных очков?
– Да, Жора, как правило, это так, но не всегда, – ответил Виктор, – некоторые выбирают себе такую роль добровольно…
– Для того, чтобы нахапать хороших очков на будущие ходки! – наконец присоединился к нашему разговору Санька.
– И для этого тоже.
– Виктор, а за что начисляются хорошие очки, и за что плохие? – спросил Жорик.
– Об этом в другой раз поговорим, – сказал Виктор. – Ты, Антон, спросил, для чего мне понадобилось нарушать правила игры, и показывать вам «чудеса». Позволь, отвечу.
Понятно, что если бы я не сделал этого, вы бы мне не поверили, а Саня, кстати, и до сих пор до конца не верит. Иного способа убедить вас я не видел. Это раз. А между тем вашему миру, то есть игре, действительно угрожает огромная опасность, и на вас, ребятки идёт охота. Поэтому я должен был вас защищать. Это два. Я должен был вам показать, что ждёт ваш мир, если вы этому не помешаете. Это три. Когда я поместил вас в Наташину квартиру, я убивал сразу трёх зайцев: убедить, защитить, мотивировать.
– На что мотивировать? – спросил я.
– На дело, которое вам нужно будет, во что бы это ни стало попытаться сделать. Иначе с вашим миром случится то, что вы видели в новостях за 2017 год.
– У меня к тебе ещё вопросы, Виктор, – сказал я. – От кого нас надо защищать? Кто за нами охотится? Что или кто грозит нашему миру? И почему?
– Есть те, кто хочет закрыть игру. Они говорят, что эта игра стала слишком жестокой и бессмысленной. Они говорят, что прошло уже столько тысячелетий, по земному времени, а люди в мире этой игры не становятся мудрее. Они говорят, что эта игра портит настоящих людей, реальных. Они говорят, что эта игра – брак, и не имеет права на дальнейшее существование. Но есть и другие, вроде меня и вас, например. Которые слишком любят эту игру, любят так, что не мыслят своего существования без неё. Те, которые сроднились с ней, и чувствуют свою ответственность за неё. Те, которые верят, что эта игра – прекрасна. Те, которые верят, что всё ещё можно исправить. И вот нынче, начата война, между теми, кто хочет игру уничтожить, и теми, кто хочет её сохранить. Кстати, Сань, а что бы ты почувствовал, если бы твоих «Уродов» свернули?
– Ничего хорошего бы не почувствовал, – ответил Санёк, – тоже бы воевать начал, чтоб сохранили.
– Но ведь та игра, в которую ты играешь с рождения покруче твоих «Уродов» будет?
– Да уж…
– Это весь ваш мир, ребята. И ваш, и мой. Если она будет уничтожена, то всё это – всё что есть, было, и могло бы быть, исчезнет навсегда. Вы не умрёте, но ничего этого больше не будет…