– Ну, что скажешь, Нат, едем? Что ты чувствуешь?
– Ничего я не чувствую. Скажи лучше, что ты думаешь.
– Ну, я думаю, что, у памятника святому, да рядом с церковью, действительно опасно быть не может. По крайней мере, духи туда не сунутся. Ликвидаторы со шпионами, наверное, тоже. Ведь правилами Игры должно быть предусмотрено, что вера – это святое, и пакостить в подобных местах правилами запрещено. Логично? Агафья эта – тётка со способностями, не шарлатанка, всё верно сказала, как в воду глядела. Если бы она была из ликвидаторов, в святое место нас бы не позвала. Логично? Да, и ещё. Мы чудотворца искали, и нас позвали к статуе Николая Чудотворца. Это уже не логично – это символично. Кастаньеда, который, наверняка, тоже Незасвеченным был, а, может быть, даже и Засвеченным, сказал бы: «мир соглашается». Так что, считаю – надо ехать. Это уж точно лучше, чем переться к бабе Клаве в какой-то Тайвайваам. Звони Толику.
Ната снова вызвала Толика.
– Толик, я извиняюсь, нам через час нужно быть у статуи Николаю Чудотворцу. Подбросите?
– Легко.
– Это далеко от нас?
– В Анадыре, Наташа, в любую сторону – недалеко.
Николай Чудотворец стоял, возвышаясь над окрестностями, обращённый лицом к гавани, и поднявши благословляющие уходящие в море корабли, руки, к небу. Над его головою величаво плыли сверкающе-белые облака в чистой, глубокой лазури. По правую руку покровителя моряков, путников и детей золотился семью куполами рубленый бревенчатый храм.
Наши путешественники поднялись на возвышение по ступеням лестницы, ведущим на площадку, где на постаменте из сверкающего чёрного гранита и стоял памятник святому, почитаемому всеми христианами.
– Святая вера, – вдруг произнесла Ната.
– Чего вера? – переспросил Жорик.
– Святая вера, – повторила Ната, – Скольких людей, и на какие подвиги духа она вела! А вот исчезнет мир – исчезнет и она. Некому и не во что будет верить…
А по ступеням на встречу им уже поднималась дородная моложавая женщина, в тёмно-бурой, длинной, до пят, шубе и белом пуховой платке.
– Мир вам, милые мои, – поприветствовала она их.
– Здравствуйте, вы Агафья?
– Она самая. Подойдите же ко мне.
Её бездонные голубые глаза светились теплом и любовью. Её взгляд будто обнимал, будто нежил. Рядом с нею было спокойно, благостно, мирно…
Агафья стала по центру, прямо под памятник, лицом к морю, а Жору с Натой поставила по обе стороны от себя. Она приобняла их за плечи, и замерла на мгновенье.
– Вижу, теперь вижу я, – заговорила она, – то, что вам нужно – там. (Она указала рукою на восток, в сторону залива). На том берегу посёлок есть – «Угольные копи». Теперь вижу дом покинутый, заброшенный. В нём нет людей. Вижу трубу над домом, высокую, ржавую. Это – старый хлебозавод. Найдите его, там и обрящите, что искали.
– Мы не только жёлтую штучку ищем, нам ещё и человек нужен, который её нам отдаст, – сказал Жорик, – а Вы говорите, что людей на хлебозаводе нет…
– Вы уже нашли этого человека, Жора! – лицо Агафьи засветилось лучезарной улыбкой, – он перед вами стоит!
– Вы… вы, знаете наши имена. Вы – Незасвеченная! – воскликнул Жорик.
Улыбка Агафьи стала ещё более лучистой:
– Вы прошли испытание, милые мои! Езжайте же в Копи, заберите жетон. Он на старом хлебозаводе, он позовёт вас, вы легко отыщите его.
– Вот! Я прав, прав был! – едва ли не возопил Жорка, которого прямо-таки трясло от неожиданно свалившейся на них радости. – А она хотела к шаманке, бабе Клаве идти, – кивнул он в сторону Наты.
– Наташа, ты ведь крещённая? – спросила Агафья.
– Да, – ответила Ната, смутившись.
– Не пристало крещённому православному человеку по шаманам ходить. А ещё, милые мои, скажу вам по секрету, что эта баба Клава, на самом деле никакая не баба Клава, а злейший из охотников. Попади вы ей в лапы, вы бы не только этот мир покинули, но ещё бы и муки жуткие перед уходом приняли.
Жорик снова с укором посмотрел на покрасневшую, глядящую в землю Нату.
Обычно скупой на проявление тёплых чувств Жорка, взял эту чудесную женщину за обе руки:
– Тётя Агафья! Спасибо Вам огромное. Вы и в самом деле – Спасительница!
– На здоровье, милые. Я ведь тоже всем сердцем желаю, чтоб наш мир не сгинул на веки. Удачи вам, родные!
– Агафья, а скажите ещё, пожалуйста, кто из нас этот жетон заработал, я или Ната?
– А вот этого, милые, сказать я вам не могу. Во-первых, не знаю. А если б и знала, то не сказала бы, потому как строжайше запрещёно это нам.
– Кем запрещено?
– Теми, кто там, – Агафья подняла глаза к небу, – Теми, кто над нами, теми, кого мы богом зовём… В своё время вы всё узнаете.