– Жаль, – и Жорик посмотрел на Нату. Та продолжала сверлить глазами пол. Он хлопнул её по плечу:
– Хорош кукситься! Кто знает, может, это как раз ты жетон заслужила. В любом случае, мы оба с тобой мо-лод-цы!!!
Они простились со Спасительницей, и окрылённые, слетели вниз по ступеням.
Внизу их ожидал Толик, нервно курящий возле своей «Хонды».
– Ну, как? У вас всё хорошо?
– Лучше не бывает! Мы победили, Толик! Мы их сделали! – радостно объявил Жорка, и добавил – ну..., почти сделали, ещё осталось штуку одну забрать.
– Кого сделали? Какую штуку забрать?
– А вот об этом Виктор нам говорить запретил, – строго сказал Жорка.
– Да, не запрещал он, если честно, – не согласилась Ната, – просто, если рассказать, никто не поверит.
– Я поверю, – уверенно сказал Толик.
– Сделали мы тех, от кого ты нас защищаешь. А штуку эту надо добыть, чтобы наш мир не исчез.
Толик кивнул головой:
– Где эта штука? Куда ехать?
– На старом хлебозаводе, Посёлок Угольные Копи.
Толик изменился в лице.
– Что такое? – обеспокоилась Ната.
Их ангел-хранитель почесал за ухом, открыл дверь машины, влез в бардачок и достал оттуда аккуратно сложенные листы бумаги с распечатанным на них текстом.
– Вот. Это то, что Виктор тогда с агрегата мне надиктовал. Я потом всё это перепечатал. Здесь, читайте, – указал он пальцем.
«Ты должен повсюду следовать за ребятами, куда бы они не отправились. Помни, что в безопасности они только в своей гостинице. В любом другом месте тебе нужно быть постоянно рядом с ними, хотя бы где-то поблизости. Но если случится так, что им придётся отправиться в Угольные Копи, то там ты быть рядом не должен. Это единственное место, куда тебе с ними нельзя. Туда они должны будут ехать одни».
Теперь у себя за ухом почесал Жорик:
– Это… возможно, я поторопился с тем, что мы их сделали…
– Да, Жор, пока все пять жетонов не будут у нас в руках – мы их не сделали, – согласилась Ната. – Как туда добраться, дядя Толя?
– Это на том берегу лимана, где аэропорт.
– Опять по льду ехать? – ужаснулся Жорик.
– Если боитесь по льду, то я знаю место, где лёд ещё прочно не стал – участками стоит, участками вода. Там катер на воздушной подушке ходит. Давайте отвезу.
Они сели в машину.
– Нат, может завтра уже, а? – снова начал канючить Жорик.
– Нет, Жора. Мы едем сейчас, – твёрдо ответила Ната.
Подвезя ребят к площадке, откуда уходил катер, прощаясь, Толик сказал им:
– Звоните, если что. Правда, в Копях не везде сотка берёт. Но по любому, когда будете возвращаться, дайте знать – встречу на этом берегу. И вот ещё, – Толик достал из бардачка свой драгоценный увесистый кругляк из чистого серебра, – возьмите с собой, вдруг понадобится.
– Спасибо, дядя Толя, – поблагодарила Ната, и положила амулет в свой рюкзачок. – Тяжёлый, килограмма три будет, – сказала она, взвесив рюкзак в руке. – А ну, мужчина, на-ка, неси, – отдала она поклажу Жорке.
Толик обнял каждого из них на прощанье:
– Берегите себя, ребята. И пусть светлые духи будут там с вами.
Переправились без приключений. На том берегу пассажиров катера ожидали таксисты. Почему-то все они отказывались ехать на старый хлебозавод.
– Я до Советской еду.
– Поехали до Школьной, а там кого-нибудь поймаете до хлебозавода, иди пешком дойдёте – недалеко, – отвечали водители.
– Я поеду, – тронул Жорика за рукав какой-то мужик, – две тысячи дашь?
Жорка невольно отшатнулся. Уж больно угрюмая рожа была у того мужика. Небритый, небрежно одетый, с нахлобученной набекрень шапкой-ушанкой на голове. Ну, вылитый доцент из «Джентльменов удачи».
– Н-н-нет… не дам, – оробело ответил Жорик.
– Ну, как хотите, – и мужик, сутулясь и переваливаясь, отошёл в сторонку.
– Ната, поехали куда угодно, хоть на Советскую, хоть на Школьную, хоть к чёрту на куличики, только не с этим типом, – взмолился Жорка.
Поехали на Октябрьскую. Просто потому-что понравился водитель и попутчики – молодая супружеская пара. В дороге разговорились. Узнали, что посёлок переживает не лучшие времена, правда, в девяностые было ещё хуже – люди уезжали семьями, бросая свои дома. Посёлок и сейчас кажется пустым, и являет собой, в общем и целом, грустное и весьма мрачное зрелище. Повсюду безжизненные, давно покинутые своими обитателями, дома-призраки, сиротливо ощетинившиеся дырами пустых окон без стёкол. Целые улицы мёртвых домов: одно-, дву-, трёхэтажек, типовых пятиэтажных хрущёвок. Ни одного прохожего, ни одной машины... Лишь на улице под названием Школьная, появилась хоть какая-то жизнь: редкие путники у обочин, да видавший виды «УАЗик» на встречке.