«Жорик боится высоты, едва ли он смог подняться по пожарной лестнице» – говорил он. Но сам же себе отвечал: «Он же любит меня! А, значит, он смог презреть свой страх, чтобы спасти меня. В лихую минуту, когда всё поставлено на карту, он может быть героем. Ведь вступил же он в огонь, чтобы спасти Нату и весь этот мир!»
Софа сделала первый из оставшихся трёх шагов. Ум не сдавался.
«И всё же здесь что-то не так. Жорик суховат, он стыдится проявлять нежные чувства, особенно на людях. А сейчас кричал: милая, любимая моя, дорогая…» И опять же отвечал: «В такой ситуации, человек становится другим, он ведёт себя необычно. Ему не до стыда, не до смущения. Всё, что у него внутри – прорывается наружу».
Она сделала второй шаг, ей остался один, последний. Отчаявшийся ум привёл последний аргумент: «Жорка ни за что бы не оставил Антона в беде, чтобы ему ни приказал Совет. Хоть он и бывает робок, но друга в беде не бросит. Да и я не должна», – и на этот раз, не смог ничего на него ответить.
Софа остановилась в метре от Жорки, и, совершив над собой, над своим нежелающим подчиниться телом, неимоверное усилие, развернулась в обратную сторону.
– Софа, Софа! Ты что? – изумился Жорик.
Она пошла в обратную сторону.
– Одумайся, погибнешь! Мы все погибнем из-за тебя! Вернись! – кричал он ей вслед.
Софа ускорила шаг. Жорка упал на колени и зарыдал. Она не оглянулась, она возвращалась на прежнее место. Достигнув его, Софа не остановилась и пошла дальше, она пошла к нам – ко мне и двойнику.
– Дура! Дура! Идиотка! – принялся истерично вопить, стоящий на коленях Жорка, – Тварь! Подлая тупая сука! Чтоб ты сдохла!
Инстинкты заставляют человека сделать одно, ум – другое. Они часто спорят между собой – тело и ум. То одно побеждает, то другой… Ум заставил Софу вернуться назад.
Она встала на одной линии с нами, прямо посередине, между мной и моим двойником. Она развернулась к Жорке.
– Я не могу бросить Антона в беде, – сказала она.
Будто гримаса боли исказила Жоркино лицо, и в тот же миг, точно молния, ярко сверкнула голубая вспышка. Жорик, вернее, то, что выдавало себя за Жорика, исчезло. На крыше нас осталось трое.
Первым среагировал мой двойник.
– Вот, сволочи! Это была пустышка! Молодчина, что не купилась! И этот гад, – указал он куском арматуры на меня, – тоже пустышка. Видишь, какие глаза у него рыбьи? Иди ко мне, пока он тебя своей трубой не убил.
– Софа, не слушай его, – закричал я. – Это он пустышка! Это у него глаза рыбьи. Это он хочет тебя убить! Иди ко мне, скорее!
– Не слушай урода! – завопил двойник, – Иди ко мне! – и двинулся по направлению к ней.
– Стой на месте, падаль! – крикнул я, и тоже сделал пару шагов вперёд.
– Ты тоже, стой, – рявкнул двойник.
Мы оба остановились.
Теперь нервы не выдержали у Софы.
– Я так больше не могу! – закричала она, села на корточки и закрыла лицо ладошками. Плечи её затряслись от плача.
– Я так больше не могу. Лучше бы я уже сдохла. Лучше бы я подошла к той пустышке…
Вдруг она вскочила на ноги и бросилась к краю крыши. Подбежав, она занесла ногу за перильца. Мы с двойником, оба кинулись к ней.
– Стойте! – крикнула она. – Стойте на месте!
Мы остановились. Софа убрала ногу с перил и решительным шагом подошла ко мне, взяла меня за руку. В сей же миг, мой двойник рассыпался на тысячи сверкающих кусочков, которые тут же испарились, словно просочившись сквозь крышу. С ним произошло то же самое, что с тем пацаном, первым охотником, попавшимся на моём пути.
– Как ты узнала, что я – настоящий? – спросил я её.
– Ты первым сделал шаг, для того чтобы спасти меня.
Мы обессилено опустились на ящики.
– Надо дождаться утра, когда появятся люди, машины… – сказал я.
– Угу, – кивнула головой Софа.
Пошли автобусы, загудели троллейбусы, застучали по рельсам трамваи, искря дугами по проводам. Улицы начали наполняться людьми и машинами. Мы спустились с крыши, и пошли назад, к вокзалу. Решили добираться домой на автобусе, решили, что бомба два раза в одну воронку не падает. Вернувшись на привокзальную площадь, мы увидели, что паровоз стоит на своём прежнем месте, как будто и не было ничего сегодняшней ночью. Дождались своего автобуса, поехали домой.
Постучались в калитку. Дверь открыла хозяйка.
– Ребята вернулись? – спросили мы.
– Да. Незадолго до вас. Тоже всё ночь гуляли, – ответила бабка.
Мы прошли через дворик и вошли в дом. Ребята не спали, они сидели в гостиной. Увидев нас, они соскочили со своих мест и бросились нам навстречу.
– Живы! – вырвалось у Наты.