Бросилось в глаза, что улица, достаточно большая, широкая – безлюдна. По ней почти не проезжают машины, светофоры на перекрёстках горят сами для себя.
– Ой, не к добру это, – с тревогой сказал Жорка, – помните, что на вокзале было? Они каким-то образом убирают с улиц людей, свидетелей. Значит, сейчас начнётся какая-нибудь нереальная хрень, вроде летающих паровозов. Они приготовились нарушать правила.
Собственно говоря, все это понимали и без Жорки, он просто озвучил наши мысли. Поэтому ему никто ничего не ответил, только Санька хлопнул его по плечу:
– Не ссы, чувак. Прорвёмся!
Впереди по курсу показалась освещённая фонарями площадь с памятником Ильичу, стоящему в самом её центре, вытянувши вперёд свою правую руку.
Внезапно, прямо из под наших ног выскочила чёрная кошка, и стремглав перебежала нам дорогу. Мы остановились.
– Не к добру это, – покачал головой Жорка.
– Фигня, – не согласился Санёк, – это просто кошка, и это ничего не значит.
– Нет, значит, – не уступил Жорик, – вы заметили, что нам кто-то здесь помогает? Ну, хотя бы стрелки в теплотрассе вспомните, и мужика того, что до дома нас довёз.
– Фигня, говорю. Пошли, – настоял Санька.
Мы двинулись дальше. Не успели пройти несколько шагов, как чёрная кошка вновь пересекла наш путь. Мы снова встали.
– И теперь фигня?! – восклинул Жорик. – Нас же кто-то предупреждает! Кто-то хочет, чтобы мы остановились.
– Конечно, фигня, – ответил Санёк. – Ну, пробежала кошка туда, пробежала обратно. Ну и что? Эти кошки постоянно бегают. Идёмте. Сейчас я только шнурок завяжу.
Санька присел, чтобы завязать шнурок на ботинке. Мы пошли вперёд. В тот же миг кошка снова бросилась нам наперерез.
– Ну, теперь то вы видите?! – заорал Жорка. – Нужно здесь встать и подождать.
До памятника Ленину оставалось метров сто пятьдесят – двести. Я поглядел на него. Что это? Показалось? Он будто бы шевельнул рукой…
– Памятник двигается! – визгливо завопил Жорик.
Это было невероятно, непостижимо, даже после истории с паровозом: вождь мирового пролетариата вытянул обе руки вперёд, а потом отвёл их назад, будто бы разминаясь после долгого стояния в неподвижности. Наконец, он опёрся ими о бока, и крикнул зычным, грохочущим металлическим басом: «Идите ко мне!». Эхо, отлетевшее от домов, отразило его ужасный звук.
– Чёрта лысого тебе! – крикнул в ответ Санька из-за нашей спины.
– Пеняйте на себя! – громыхнуло изваяние.
Тут же в постаменте, на котором он стоял, открылась невесть откуда появившаяся дверь, из которой начали вываливать какие-то странные существа. Большеголовые, коренастые, с непомерно толстыми руками и ногами. Их уже были десятки, а они всё продолжали валить и валить из этой двери. Существа выстраивались у памятника в цепь, перегораживая поперёк всю площадь. Каждое из существ держало что-то в правой руке. Приглядевшись, я понял, что это – копья.
– Ату их! – прогудел памятник, и указал рукою в нашу сторону. Вся эта орава двинулась на нас.
Мы развернулись, чтобы бежать, и, обомлев, замерли. Прямо перед нами, пересекая улицу от края и до края, разверзлась пропасть – бездонная щель с ровными краями, шириною около пяти метров. Она была безмерно глубока, глубиною, наверное, в десятки километров. На дне её что-то светилось, горело. Неужели, глубина её достигает магмы? Щель отрезала нам путь и к отступлению, и к Сане, который метался на другой её стороне, не в силах ничем помочь нам.
Они приближались плотной цепью, потрясая копьями.
– Вот для чего он был нужен! – выдохнула Ната и расчехлила лук.
Первая же стрела угодила прямохонько в грудь, одному из существ идущих по центру. Но она прошла через него насквозь, словно это была не плоть, а облачко тумана. Она прошла сквозь него и полетела дальше, не причинив чудовищу никакого вреда!
Ната вновь натянула тетиву и сделала выстрел по одному из монстров на левом фланге. Выстрел был точен, но опять не причинил поражённому существу никакого ущерба.
Монстры ускорились, перешли на бег, подняв свои копья над головой. Теперь уже можно было видеть их лица. Лица? То, что имелось у них вместо лиц, невозможно назвать никаким словом. Таких названий просто не существует в человеческом языке. На том месте, где на лице должны быть расположены глаза, у существ было по огромному носу, а вместо носа – единственный, большущий выпученный глаз! Вместо рта – какая-то кривая дыра, с двумя торчащими клыками, и длинным, раздвоенным, как у змеи языком, вылезающим оттуда наружу. Вместо ушей, нечто напоминающее, слегка повядшие лопухи…