Ната в третий раз выстрелила, в третий раз попала, и в третий раз цель осталась неуязвима. Я понял, что это – конец, на этот раз мы проиграли…
– Я знаю! Это иллюзии! – вдруг завопил Жорка. – В играх часто так бывает. Там только один настоящий, остальные – иллюзии. Надо убить настоящего!
Точно! Как же я сам не догадался? Играя в разные компьютерные игры, я не раз сталкивался с такой фишкой. На тебя бежит сонм врагов, ты стреляешь по ним, тратя патроны, но всё без толку. Среди них настоящий враг только один. Убьёшь его – исчезнут все остальные. Но как узнать, кто из них настоящий? Через несколько секунд эта орда иллюзий будет здесь. И тот, единственный из них, настоящий, насадит нас на своё копьё или сбросит нас в пропасть. Что делать?
В это мгновение в моей голове прозвучали слова Виктора, сказанные им перед нашим отъездом в Кемерово: «Каждый из вас, по одному разу может сотворить чудо». Какое чудо может сейчас спасти нас? Запах! Иллюзии ничем не пахнут, а настоящий – должен. Если бы я мог стать собакой! В моём сознании блеснула картинка: я вспомнил грохнувшегося головою оземь и превратившегося в медведя шамана. Я встаю на колени, произнося про себя: «хочу стать собакой», и прикасаюсь к асфальту лбом.
Меня затрясло изнутри. С телом стало что-то происходить. Не могу сказать, на что это было похоже, потому-что мне не с чем это сравнить. Ощущение не было неприятным, просто очень необычным. Я почувствовал, что я стал меньше, гораздо меньше. Вместо рук я увидел перед собой две мохнатые собачьи лапы. Я стоял на четырёх ногах, стоял очень устойчиво. Всё, что я видел вокруг себя, стало другим, как будто кто-то выключил из моего зрения некоторые цвета. Но это всё было совершенно несущественным по сравнению с тем, что слышал мой нос. Я будто попал в абсолютно неведомый мне мир – мир запахов. Вот этот, сладковатый, я откуда-то это знаю, – это запах Наты. В нём есть какая-то кислинка, – это оттого, что Ната сейчас напугана. А вот этот, мускусный, – это запах Софы. В нём тоже есть кислинка. А вот – самый кислый запах, – это от Жорки. Тоже понятно почему: он, как всегда, напуган больше всех.
Одноглазые монстры бегут прямо на нас. До них чуть больше полсотни метров. Я слышу запах. Спереди, справа от меня. Это запах напоминает запах гниющего мяса вперемешку с запахом какого-то лекарства. Я вижу, вернее, чую настоящего. Я срываюсь с места и галопом несусь к нему. О! Это такое странное ощущение, когда ты несешься галопом с такой лёгкостью и такой скоростью! В считанные секунды я оказываюсь подле настоящего циклопа и впиваюсь зубами в его руку, держащую копьё. Спустя мгновение, прямо в его жуткий, выпученный глаз вонзается стрела. Монстр пошатнулся и опрокинулся навзничь. Браво, Ната! В сей же миг площадь очистилась от уродов. Они растворились в пространстве. Остался только этот, лежащий на мостовой, с торчащей из башки стрелой.
– Мой соколик! – взвыл на всю площадь памятник, сжав кулаки. – Ну, теперь вам конец! Ребята, на выход! – приказал он и топнул по постаменту ногой.
Из той же двери, откуда минуту назад высыпали монстры, начали выскакивать какие-то люди, много людей.
Я бросился ближе, чтобы рассмотреть. Но на пол дороги, ещё не видя их, я знал кто это. Моё обоняние рассказало это мне. Я знал этих людей. Я чуял запах Наты, Софы и Жорика, и ещё чей-то, незнакомый. Я быстро понял, чей он. Это был мой запах, мой запах, когда я был человеком. Это наши двойники! Целая толпа наших двойников. Они даже пахнут, как мы. Наверное, при их создании используется вся информация, записанная в наших генах.
– Взять их! Порвать их! Убить их! Сбросить в пропасть! – оглушительным басом скомандовал дьявольский монумент. – И пса ловите! Пса убейте!
Толпа двойников с гиканьем понеслась на ребят. От толпы отделилась кучка, человек пятнадцать, и кинулась в мою сторону. До ребят им бежать метров сто пятьдесят – двести, до меня – гораздо ближе. Я бросился к краю площади, надеясь уйти на улицу, примыкающую к ней справа. Но не успел. Они перекрыли мне путь, прижав меня к стене здания, на краю площади. Я не знал, что я за пёс, какой породы, но чувствовал, что большой и сильный. Я стоял прижатый к стене, и злобно рычал, скаля зубы. Они обложили меня, встав полукругом. Кто начнёт первым? Я вцеплюсь в глотку тому, кто сделает шаг ко мне. Я перегрызу ему её. Но остальные в это время будут наносить мне удары со спины…
Они не решаются напасть на меня с голыми руками. Я тоже не решаюсь. Вот один из них, мой двойник, куда-то удалился. Вот он возвращается с палкой в руках. Нет, это не палка, это увесистая жердь. Он оторвал её от скамейки, стоящей у клумбы на площади. Краем своего собачьего глаза я замечаю, что Ленин, слез со своего постамента, и, ухая шагами по мостовой огромными шагами, направляется к нам. Теперь мне точно – конец. Успеть бы задушить хотя бы одного из этих гадов…