Тем не менее, увлечение фантастикой не сделало из меня фэна. Я был из семейства всеядных. Читал и Дюма, и Мериме, и Пикуля, и Лациса, и Васильева, и Куприна, и Лескова…не волнуйтесь, всех перечислять не буду, в списке несколько тысяч фамилий. Половое созревание несколько деформировало мои литературные пристрастия, и заставило взять в руки те книги, что раньше упорно игнорировал; Мопассана, Золя, Ремарка. Лучшими любовными романами я до сих пор считаю «Три товарища» и «Сестра печали» Шефнера. Огромное впечатление произвел, почему-то, «Леопард на вершине Килиманджаро» Ларионовой, наверно прочитал в соответствующем настроении.
Юмористическую литературу, как отдельный жанр я не признаю. Просто есть писатели с чувством юмора, а есть лишенные этого чувства напрочь. У Марк Твена, Джерома Джерома, Ярослава Гашека, Михаила Булгакова, Ильфа и Петрова оно просто развито сильнее. Вот, если оно отсутствует, то писателем лучше не становиться. Если писатель не умеет над собой посмеиваться, он превращается в пророка. Зрелище мерзкое и жалкое.
У Михаила Веллера мне как-то попались рассуждения о Мировой литературе и месте в ней русской литературы. Веллер, конечно известный фрондер (я, кстати, тоже фрондер, но себе этот грех прощаю) только, аналогичные мысли встречаются у многих. Мол, вклад нашей литературы в мировую сокровищницу культуры микроскопичен, на Западе наших писателей не знают, и вообще, не хрен с суконным рылом в калашный ряд. Я решил проверить эту гипотезу на типичном читателе, то есть на самом себе. Что мне нравиться в Мировой литературе? А, точнее, в национальных литературах, из которых оная и состоит. Поэзию я, с большим сожалением, убрал. Языков не знаю, а переводы говорят не столько об авторе, сколько о таланте переводчика.
Античная - Апулей «Метаморфозы».
Английская – Филдинг «История Тома Джонса Найденыша», Джером К. Джером. Бернард Шоу, Конан Дойл, Толкиен и плюс 2-3 фантаста.
Американская – Марк Твен, О Генри, Джек Лондон, Драйзер, Брет Гарт, Джон Стейнбек «Квартал Тортилья Флет», Хемингуэй «Старик и море», плюс десяток фантастов.
Французская – Анатоль Франс, Гюго, Дюма, Роббер Мерль, Жюль Верн, плюс пара фантастов.
Немецкая – Эрих Ремарк.
Чешская – Карел Чапек, Ярослав Гашек.
Польская – Станислав Лем, Иоанна Хмелевская.
Шведская – Астрид Линдгрен.
Финская – Марти Ларни «Четвертый позвонок».
Японская – пара фантастов.
Испанская, итальянская, румынская и прочие для меня белое пятно, терра инкогнито. Или не читал, или не понравилось (Сервантеса, разумеется, читал. Просто, не понравился, так же, как и Боккаччо).
Я умышленно не стал копаться в библиотеке, а писал по памяти. По- настоящему любимых писателей забыть сложно. Бывает, что в первом чтении кто-то понравился, а перечитаешь, и сам себе удивляешься – Что я в нем нашел? Таких тоже не включил.
Ну и как выглядит Мировая литература с чисто обывательской точки зрения? Античную почти не знаю, английская и французская – довольно солидно, но вся в позапрошлом веке.
Американская побеждает за явным преимуществом. К сожалению и американцы уже в далеком прошлом. Современных авторов почти не переводят, а тех, что переводят – полное дерьмо.
Русскую литературу я не включил по простой причине, из всего мною прочитанного она составляет процентов 60, а из понравившегося - все 90 от мировой. Думаю, у француза, немца, англичанина будет такой же крен в сторону своей национальной литературы.
Для интеллектуальной «элиты», к которой я себя, как вы поняли, не отношу, существует некий набор «священных реликвий». Шекспир – о-о-о, Достоевский – дас ист фантастиш, Гете - вау, Оскар Уайльд – иди сюда, «противный». Читать этих «священных коров» необязательно, но восхищаться всенепременнейше. Наверняка, проводились многочисленные опросы – рейтинги «величайших» писателей, и наверняка побеждали те, кого в действительности большинство не читало, или просто не любит. Если веками пиарить одних и тех же лиц, подавляющее большинство их и выберет. Вне всякой зависимости от того нравятся, или нет.
Но, как, тогда определить лучших? По тиражам? Мао, Ленин, Горбачев – величайшие писатели всех времен и народов. Смешно? А зачем нужно вообще определять? Чтобы потешить чью-то национальную гордость. Чем гордиться? В России Жюль Верна и Дюма прочитали больше народа, чем во Франции, Марк Твена – больше, чем в США. Гашека в России любят больше, чем в Чехии. Вот этим можно гордиться. Русским. А американцам и чехам стыдиться надо. Писатель, какой бы он ни был националист, фигура интернациональная. Национальные литературы не вечны, вечна эстафета. Англичане начали забег – выдохлись. Передали эстафетную палочку французам, те американцам. Сейчас пришло время русской литературы, завтра эстафету подхватят китайцы или японцы. Но свой этап нужно пройти достойно, а не ныть заранее: - мол, мы убогие, слабосильные… Время само расставит все по местам. Мне безумно нравится та энергия и напор, с каким молодые русские (или, как теперь принято выражаться – русскоязычные) писатели лезут на Олимп. Их работоспособность просто поражает. Пишите. И не обращайте внимание на всяких злобствующих эстетов. Вы живете в Золотой век Русской литературы, вы ее творите. Как–нибудь, я «выброшу в форточку свою лень», и составлю список тех современных авторов, что мне нравятся. Но таких очень много. Работы не на один день. А пока – читал, читаю, буду читать.
ПЕСНЯ, ПРЕДОТВРАТИВШАЯ ГРАЖДАНСКУЮ ВОЙНУ
Ну, гады. Ну, все. Ну, мочи больше нет!
С. Другаль. Предчувствие гражданской войны.
«Долой привилегии!» - с этого лозунга начиналась революция. Или контрреволюция, как мы теперь считаем. Причем, этот лозунг относился не к ветеранам войны, многодетным матерям, детям или шахтерам, а исключительно к партийному и административно-управленческому аппарату нашей, тогда еще единой страны.
Ельцин на этой теме и взлетел. Как он тогда клеймил чиновников грабящих народ с помощью тех самых привилегий. Главной привилегией был доступ к товарам. Продуктами, тряпками, бытовой техникой были забиты все склады и базы, даже автомобилей производили лишь чуть меньше, чем сейчас покупают в России вместе с иномарками. Но… В магазинах было шаром покати. Все, от сахара и водки до японской электроники распределялось. В райкомах и райисполкомах на первом месте стоял один вопрос – как поделить то, что получено по разнарядке от области.
Делили по понятиям: себе, родне, друзьям, друзьям родни, друзьям друзей… В процесс деления попадало до 50% населения, остальные жили за счет подсобного хозяйства. У одних совсем ненужные им запасы, выбрасываемые потом на свалку, у других нихрена. Я тогда болтался между этими двумя лагерями – то холодильник переполнен, то поросенка заводишь, ибо жрать нужно каждый день, а на всю жизнь не запасешься. Прекрасно себя чувствовала только чиновная верхушка и торгаши. Общество разделилось на тех у кого «кабинеты из кожи», (это не метафора, кожаная мебель, двери обитые кожей, кожаные куртки…) и прочих «совков», как их стали называть. Дело запахло революцией. И в этот момент прогремела, иначе не скажешь, песня популярнейшей в то время группы «Наутилус Помпилус» - «Связанные одной цепью».
Здесь нет негодяев в кабинетах из кожи
Здесь первые на последних похожи
И не меньше последних устали, быть может
Быть, скованными одной цепью
Связанными одной целью….
И страна «поняла» - виноваты не люди, а система, социализм. Вот, заменим его на «народный капитализм», и придут на место начальников - дураков – эффективные менеджеры, вместо воров-снабженцев – новые «демидовы», вместо безответственных болтунов-партийцев – хозяева Земли Русской… Кто пришел – все знают.