Читать онлайн "История Трапезундской империи" - Карпов Сергей Павлович - RuLit

Возможно, на рубеже 60-х и 50-х гг. III в., как предположил, опираясь на текст Мемнона, С. Ю. Сапрыкин, пергамский царь Евмен передал Ариобарзану Амастриду[326]. У Понтийского царства появился выход к Черному морю. В конце своего царствования Митридат II делает прямые попытки захвата крупнейшего причерноморского полиса — Синопа. Заключив династический союз с могущественным Антиохом III Селевкидом[327], Митридат II (или, скорее, его преемник Митридат III (ок. 220 — ок. 190 гг. до н. э.)[328] в 220 г. напал на Синоп и повел его осаду с суши. Ему не удалось взять город из-за недостатка флота и помощи Синопу средствами и метательным оружием со стороны Коса и Родоса[329]. Синоп оставался независимым до 183 г., когда царь Фарнак I, внезапно напав и осадив город, овладел им, включив в состав Понтийского царства[330]. Вслед за Синопом Фарнак присоединил Керасунт и Котиору. При Фарнаке или самое позднее при Митридате V Синоп становится столицей Понтийского царства, превращавшегося в эллинистическую монархию[331]. Восточнее Котиоры, предположительно на мысе Ясон (на территории совр. деревни Фернек), путем синойкизма переселенцев из Котиоры и Керасунта был основан новый город — Фарнакия[332]. Все это облегчило экспансию Понтийского царства в восточном направлении и включение в него богатых рудами и лесом областей, населенных халибами, тибаренами, макронами. Укрепляя старые полисы, способствуя развитию их торговли, поддерживая элементы самоуправления (однако под жестким контролем, лишавшим полисы политической самостоятельности), понтийские цари основывают ряд новых городов и крепостей: Кабиру, Коману Понтийскую, Лаодикею, Талауру и др.[333] Труднее шла экспансия в направлении Пафлагонии. Ее крупный полис — Гераклея долго (по крайней мере, до 80-х гг. I в. до н. э.) сохраняла независимость и нейтралитет, опираясь на заключенный ок. 188 г. договор о дружбе с Римом[334].

История Трапезунда в это время не вполне ясна. Страбон в двух местах сообщает, что ко времени вступления на престол Митридата VI Евпатора (121–63 гг. до н. э.) граница Понтийского царства проходила на востоке до области тибаренов и Малой Армении, т. е. западнее Трапезунда. Колхиду и земли халдов (халивов) и тибаренов уступил Митридату VI правитель Малой Армении Антипатр[335]. Несомненно, включение Трапезунда в состав Понтийского царства с этого времени[336]. М. И. Максимова предполагала, что это произошло раньше, при Фарнаке, когда его союзник, правитель Малой Армении, также Митридат по имени, уступил Фарнаку прилегающие к Трапезунду области[337]. Такая гипотеза не имеет подтверждения в источниках. Принадлежность Трапезунда Малой Армении[338] в то время сомнительна, как не очевидно и его подчинение царям Колхиды[339].

При Митридате VI Понтийское царство достигло пика своего могущества. К 110 г. до н. э. им были окончательно завоеваны Армения Малая и Колхида. Сначала Херсонес и Боспорское царство, а затем, к 107 г. до н. э., и все Северное Причерноморье вошли в состав Понтийской державы. Впервые в рамках одного государства находилось почти все побережье Черного моря. Консолидирующим фактором были прочные и давние экономические связи городов Южного и Северного Причерноморья. Создание мощного эллинистического государства, включавшего греческие полисы и земли, населенные варварскими племенами, произошло на основе неуклонного роста внутрипонтийских связей. Однако внутренние районы Понта оставались сравнительно мало урбанизированными. При этом разные территории входили в состав Понтийского царства на разных условиях, подчас оставаясь обособленными политико-административными единицами[340]. Структура управления строилась по полувоенному принципу, с делением страны на округа и фрурии во главе со стратегами и подчиненными им командирами гарнизонов крепостей. Частью этой системы, видимо, были и деревни — хории, также имевшие военную организацию. Сельские общины (комы) Понта и Пафлагонии объединенные по этническому принципу, возглавлялись этнархами, следившими за поступлением податей в казну, или храмовыми жрецами, по царской воле. Желая удержать в повиновении местное население, цари организовывали военные колонии катойкии, где поселенцы становились владельцами, а затем и собственниками земельного участка — клера[341]. Административными центрами удаленных от моря областей чаще были большие села или крепости. Исключение составляли лишь царская столица Амасия идо определенной степени Кабира, Комана и Зела[342]. Цари и знать владели не только этими резиденциями и обслуживающими их селами, охотничьми угодьями (например, у Митридата Евпатора у Кабиры), но и значительными поместьями, приносившими как доход, так и необходимую сельскохозяйственную продукцию. Немало земель, особенно близ Команы и Зелы, находилось в храмовой собственности и обрабатывались многочисленными храмовыми рабами[343]. Митридат VI назначил себя верховным жрецом храмового города Команы и, как и его предшественники, стремился утвердить связь между царской династией и культом бога Мены Америи[344].